Простая речь о мудреных вещах

Для чего плодиться человеческому роду, который мог быть искуплен только Сыном, ниспосланным за его грехи на распятие?

Грехи людские наказываются всемирным потопом, а потом следует тот же разврат, и все благодеяния оканчиваются неблагодарностью даже народа избранного, н обращением к богам иным.

О науке Богословия

Что же такое все это?

Что такое жизнь диавола, с его служителями, который имеет как будто способность знать все н быть везде?

И что же такое – вся жизнь рода человеческого в этом смысле!

Борьба с диаволом, в которой он остается почти всегда победителем, и немногие святые пребывают чистыми после его искушения?

Диавол, если есть, то действует. В чем же могут проявляться его действия? В побуждениях на злое. И это чувствует человек на себе; жизнь есть борьба света со тьмою, добра со злом, плоти с духом.

Искушение есть житие человеку на земли (Иов. 7, 1).

Книга Бытия представляет нам, так сказать, наружную историю человеческого рода, условным языком, которого, во внутреннем его смысле, мы не понимаем, и должны принимать без дальнейшего рассуждения, ad interim, на веру! Прообразования, встречаемые в Ветхом Завете, поражают всякого чистого, непредубежденного человека своим исполнением: жертвоприношение Авраама, 12 колен Израилевых, неопалимая купина, воздвижение медного змия в пустыне и проч.

Но умы их ослеплены,

– говорит святой апостол Павел, – ибо то же самое покрывало до ныне остается не снятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом (2 Кор. 3, 11).

Если в размышлениях о существе Божием, если о трех ипостасях Святой Троицы, ум человеческий изнемогает, как бы уничтожается, то и воплощение Сына Божия является ему в этом отношении столь же непостижимым.

Иисус Христос имеет Божие естество: исцеляет, повелевает ветру и морю, воскрешает и воскресает, и в то же время тужит, плачет, алчет, восклицает: Прискорбна душа Моя до смерти. Отче! Да идет мимо Меня чаша сия, обаче не якоже Аз хочу, но якоже Ты!

Как естество Божие соединилось в Иисусе Христе с человеческим?

Как в Его сознании совмещалось всеведение Божества с ограниченностью природы человеческой?

В чем состоит собственно искупление? В чем состоит задача искупленного человеческого рода?

Снизойдя на землю, Сын Божий был в то же время и на небе.

Куда он вознесся? Какой вид принял? Соединился с Отцом? Но Он был с Ним неразлучен!

Святое учение, которое имеет смысл, но тайный, тайный для ума, ясный только для сердца, сердца верующего, в минуту его умиления, или озарения свыше!

Бездна вопросов, в которых тонет ум человеческий, ни до чего не допытываясь! не получая никаких ответов!

Не лучше ли оставить их, отстраниться от них и довольствоваться… Чем?

Словом Божиим и ожидать прозрения от чистой жизни по заповедям. (22)

Состояние человека

Но к чему допытываться, сознавая невозможность успеха, к чему задавать себе эти вопросы и углубляться в эти таинства? Не есть ли это только напрасное любопытство? Довольно есть того, что筦 знать или понимать без этого. Нет, вотще стремиться к уразумению тайн Божиих путем ограниченного рассудка!

Не на этом пути они уразумеются! Слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы. Чтоб вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией. Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, совершенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей (1 Кор. 11, 4–7).

Догматика представляет нам систему науки, учения о Боге; можно б сделать опыт перевода ее положений на язык математический. Доказывал же, говорят, Пифагор своей теоремою о равенстве квадратов катетов с квадратом гипотенузы бессмертие души!

Впрочем, и теперь в языке есть почти математика в этом смысле: святые слова – Отец, Сын и Дух Святой, не служат ли нам только знамениями, нотами понятий, для нас непостижимых?

Наши вопросы и недоумения образуются по нашим человеческим, связанным со временем и местом, понятиям: многие из них происходят от недостатков языка, от употребляемых нами слов.

Наш ограниченный, условный человеческий язык, можно сравнить с азбукою музыкальных нот, которая ума не удовлетворяет.