Простая речь о мудреных вещах

У Авдотьи Петровны Елагиной занемог сын Рафаил. Мальчику, горячо ею любимому, было около двух лет. Он сильно страдал, сидя в своей кроватке, и мать, подле него, не сводила с него глаз. Нечаянно взглядывает она на дверь, и в это мгновение видит так живо входящую Марью Андреевну Мойер (урожденную Протасову), подругу своего детства (любимицу Жуковского, на которой он желал некогда жениться), что вскакивает вдруг со стула, и бежит к ней, на встречу с восклицанием: «Маша!» – Но в дверях уже никого не было. С Авдотьей Петровной сделалось дурно. В эту самую ночь и в этот самый час Марья Андреевна скончалась в Дерпте, как после было получено известие.

(Рассказано мне самою А.П. Елагиной)

[92].

Вице-директор Почтового департамента, Александр Павлович Яковлев, был однажды в одном из Петербургских театров с женою своею, урожденною Карпенко. Во время представления пьесы, на которое было обращено все ее внимание, она увидела вдруг, что перед нею промелькнула тень ее сестры, Прокопович-Антонской, жившей в Москве. Прежде было известие об ее болезни, но опасного ничего не предвиделось. Вскоре было узнано, что в то самое время, как г-жа Яковлева увидела перед собою тень сестры, г-жа Прокопович-Антонская скончалась.

(Рассказано и записано для меня Н.В. Калачевым).

* * *

Я слышал об одном странном происшествии от профессора Перевощикова, человека совершенно положительного, врага всяких фантазий. Он передавал мне происшествие мимоходом, в разговоре, как слышал о нем от Казанского профессора астрономии Симонова. Заехавши в Казань, в 1845 году, по открытии памятника Карамзину в Симбирске, я увиделся с И.М. Симоновым и спросил его, точно ли происшествие было так, как мне рассказывал с его слов Дмитрий Матвеевич. «Совершенно так, – отвечал Симонов (см. ниже). – Но почему оно Вас занимает?» «Вследствие недавнего несчастия, (за год перед скончалась моя жена), я люблю уноситься в другой мир, – отвечал я, – и все случаи, которые дают нам повод думать о нем, возбуждают мое любопытство. Так вот я могу рассказать случай, если хотите, который и подтвержу сейчас следующими доказательствами. «Видите этот портрет, – при этом слове он указал на висевший над его письменным столом, портрет Литтрова, бывшего до него профессором астрономии в Казанском университете, его учителя, благодетеля, представившего его к путешествию вокруг света и назначившего своим преемником по кафедре, когда сам отправился директором обсерватории в Вену. – Я получил письмо от него из Вены, в котором он уведомил меня об устройстве своих дел, о своих занятиях, о своем семействе, и потребовал от меня, чтобы я доставил ему немедленно точно такие же сведения, до меня относящиеся. Нынче завтра я сбирался отвечать Литтрову, но все как-то не удавалось».

«Однажды, вхожу я в свой кабинет и вижу, что портрет Литтрова упал со стены и лежит на письменном столе».

При этих словах Симонов встает, снимает портрет со стены, и показывает мне сшитый ремешок, который тогда оборвался вследствие чего портрет и упал со стены.

«Это напомнило мне о давно уже полученном письме. Ах, не отвечал я до сих пор Литтрову, подумал я, сел за стол, и тотчас написал к нему длинное письмо со всеми сведениями, как он от меня требовал. Через месяц, или около того, я получил письмо от Литтрова сына, в котором тот уведомил меня, что отец его умер, и, судя по числу, выставленному на моем письме, именно в тот день, когда я писал его».

(Записав этот рассказ, я просил И.М. Симонова, по возвращении своем в Москву, чтобы он прислал мне копии с писем Литтровых, отца и сына, и повторил рассказ с приложением своей печати, что он и исполнил. Копии с писем хранятся у меня до сих пор.)

* * *