Противоположности

Они еще немного побеседовали и Боровского отпустили. Но Саша самолично решил заняться расследованием. Он ощутил то самое живительное напряжение, которое побуждает его к действию. Чуть подсуетившись, он в-первую очередь проверил расписание и выяснил, что на первой лекции в восемь часов утра группа, в которой состоял погибший студент, наглядно изучала яды. Александра это заинтересовало. Просмотрев все экземпляры яда и полистав книжку с их описанием, он обнаружил, что среди представленных в аудитории ядов был один, который действует не сразу, а на протяжении всего дня. «Быть может, отравили им», — рассудил Саша на скорую руку. На время этой лекции все делились на группы, и Боровский стал расспрашивать о группе, которая работала с этим ядом. Среди них Петра не было, но выявить потенциального преступника не составило особого труда. По мнению Саши, им мог оказаться один из друзей Петра, или, вернее выразится, его шестёрка, которым помыкали, как только могли.

«Возможно, это и послужило мотивом для убийства».

Боровский не строил длинных и сложных логических цепочек, а смотрел на ситуацию, как на водную гладь, не взирая в её глубь. Это показалось ему излишним для такого пустяково дела. Он решил узнать или точнее подгадать идеальный момент, когда могло совершиться преступление. И он его нашёл. Это было не так трудно. Он рассудил, что во время обеденного перерыва, после третий лекции, подлить в еду яд было бы лучшим вариантом.

«Всё сходиться! — воскликнул он в уме. — Он выкрал немного отравы во время занятия и решил отомстить мученику из-за старых обид… и на обеде план пришёл в исполнение. Это самый разумный исход, но требуется куда больше доказательств… пока это всего лишь догадки».

Он поспешил высказать свои мысли тому старичку полицейскому, которые ещё какое-то время крутился в университете. Услышав мнение Боровского, он был несказанно рад.

— Кхм, мы найдём достаточно улик и проведём более тщательный допрос. А уже после проведёт суд над виновным, — гордо проговорил он.

Саша обрадовался тому, что смог помочь правосудию. А полицейский в свою очередь, ухмыляясь добавил:

— Ну, слава Богу всё правильно разрешилось.

X

Боровский был невероятно горд собой, ведь его прошлая ошибка с Беспутниковым, его неосторожность, ранее беспокоила его. Прошло несколько дней, и всё шло как всегда: размеренно и скучно… Тогда Саша ещё не знал, чего стоила это размеренность.

В очередное утро Боровский явился на лекцию, где его встретил уже суровый взгляд Дюжева. Тот был явно рассержен чем-то, и Саша сразу это подметил.

— Александр Александрович, можно Вас попросить прогуляться со мной до кафедры, — сказал он. — Мне понадобиться Ваша помощь. Остальные ждите нас.

Они вышли, но вместо кафедры он провёл Боровского на улицу, в университетский садик, заведя в какой-то нелюдимый переулок. Этот закоулок был спрятан от назойливого взора с окон заведения и дойти до него можно было только через протоптанную дорожку, которая шла мимо вымощенных тротуаров. По которой ходило не так много людей, иначе был она выделялась гораздо лучше, а не сливалась со снежной гладью. Всю дорогу Николай Николаевич был угрюм, Саша даже не пытался расспросить его, так как был весьма встревожен поведением преподавателя. Не понимая ситуации, он покорно следовал за ним. Остановившись в этом переулке, Дюжев огляделся, тяжело вздохнул, и, нахмурив брови, размашисто ударил Боровского по лицу, да так сильно, что он свалился скатившись по кирпичной стене, вниз. Одним ударом он разбил ему губу, а после, на бушующих эмоциях, было хотел повторить, но сдержался. Саша был в шоке от внезапности, он не был в состоянии даже встать. Каждый раз как пытался, руки скатывались со стены, как по льду. Не было испуга в его взгляде, а лишь кричащий вопрос.

— За что?!

Дюжев ответил сердитым молчанием, его глаза лишь блеснули ярким гневом.

— Ты хоть знаешь, что ты натворил?! — почти крича, спросил он.

Боровский поднял бровь, удивившись.

— Я уверенно могу заявить, что ничего такого, за что меня можно было бы ударить, не совершал, — уверенно заявил он и встал.

Боровский был немного выше оппонента, так как с их первой встрече прибавил в росте. Его плечи также стали шире, как и сама шея. А фигурой он всё больше напоминал своего отца, Александра Сергеевича. Они уперлись в лбами, будто рогами, и зло смотрели друг другу в глаза. Боровского эта несправедливость на его счёт сильно разозлила, иначе бы он не стал так распаляться. Как минимум точно не перед Дюжевым. Можно смело заявить, что он больше не тот пугливый парнишка, который приехал в столицу со своей нянькой, и уж точно не тот, кто пугался ходить по темным улицам и общаться на них с не менее темными людьми.

— Глупый мальчишка! Не будь так смел в своих словах! — выдал Дюжев.

— Объяснитесь сейчас же! — также громко потребовал он.