Противоположности

Он с лицом, наполненным отчаянием, оттого что не смог уберечь невинную душу от рук проклятых, вернулся в университет, на лекцию. А Боровский сидел и не мог осознать своего греха. Не выдержав наплыва чувств, он побежал домой, побежал, что есть мочи, скрипя зубами и вытирая вновь и вновь накидывающиеся слёзы. Только представьте мысли человека, ценившего жизнь больше, но осознающего, что чья-то жизнь оборвалась по его вине. Саша твердил себя, что не виновен, но в голове лишь слышались отголоски: «Я убийца».

Начиналась буря и тёмный силуэт пробегал мимо прохожих, сбивая их с ног и падая сам, но всё равно продолжал бежать дальше. Словно дьявол он проносился по улицам. Точно… дьявол, что молит о прощение за грех. Дома его встретил Градатский. Увидев измученное лицо друга, он ощутил страх, который пробежался по его спине. Боровский подошёл к крыльцу и виновато поднял голову.

— Константин Григорьевич… Костя… я не хотел… Я Вам клянусь! — прокричал он, рыдая и захлёбываясь от слёз.

— Тише-тише, — проговорил Градатский. — Войдите в домой не стоит мёрзнуть.

Он провёл его в гостиную и посадил на диван, Марья Петровна тоже хотела подойти, но Градатский отозвал её. Саша весь трясся не то от холода, не то от паники.

— Александр Александрович, расскажите, что произошло? — успокаивающе попросил он.

— Из-за меня погиб человек… опять, — последнее слово он произнёс с особенной горестью.

— Что Вы говорите? Прошу, понятнее изъясняйтесь. Какой ещё человек?

— Если быть кратким… то я влез в полицейское расследование и своими действиями переложил вину на невиновного… из-за чего тот умер…

— Прошу более подробно.

Боровский рассказал всё как на духу, не утаив ничего. Градатский же выслушал нелёгкую историю и произнёс следующие слова:

— Я Вас понимаю, Боровский, понимаю, как никто другой. Понимаю, как человек сам сталкивающийся с таким в своей практике. И я Вам скажу такую вещь: Вы не виноваты…

Эти слова сразу ударили в сердце юноши.

— Вы не виноваты, — продолжил Градатский. — Вы всего лишь желали помочь, верно? В смерти того юноши виноват лишь тот полицейский. Это он поставил ему смертный приговор, а не Вы… Вы не должны никого слушать, если кто-то против значит он не прав, значит он против Вас.

От слов Градатского юному Боровскому не стало легче, а лишь наоборот смятение ещё сильнее окутало душу.

— Вы как всегда сладкоречивы. Но почему мне только хуже от Ваших слов.

Градатский удивился, так как раньше его слова всегда могли его успокоить. «Сначала ты не испугался меня, а теперь и вовсе глух к моим словам. Что же произошло?»

— Я теперь не доверяю Вашим взглядам. Не после всего произошедшего. Для Вас жизнь человека всего лишь некая вещь, я прав? Она не ценна, по крайнее мере не ценнее любой безделушки, что есть в мире. Так Вы рассуждаете. Вы говорите я не виноват, но слышать эти слова от человека, что хладнокровно убивал… ни капли не внушает спокойствия. Я привык к тому, что Вы холодный человек, Градатский, но я считал, что Вы хотя бы будете в смятении после того как убили человека. Но я вижу, даже по Вашему лицу сейчас, по-Вашему омерзительно спокойному лицу, что Вам всё равно. И было всё равно тогда, когда Вы его убивали. Признайтесь мне, что мои чувства Вам не поняты и что Вам плевать на них.

Градатский отвел взгляд и встал с дивана, собираясь уходить на второй этаж.

— Вы точно подметили, что я скуп на эмоции, — начал он. — С детства мне внушали, что проявление эмоций есть слабость, которую нужно искоренить. За каждую слезу, за каждый блеск в глазах, за каждое неконтролируемое движение лица… я был наказан, я был наказан за бытие человеком. Меня превратили в бездушную машину, которое настолько далека от человека, что не способна даже понять его. Я ненавидел своего деда, того, кто сделал это со мной. В детстве я поклялся не стать таким как он, не стать его виденьем идеального человека. Но увы….. Я ничего не чувствовал, когда убивал Беспутникова И да, я не понимаю Вашей боли сейчас, а успокаиваю лишь через манипуляцию. Но мне не плевать на Вас… просто это всё, что я могу сделать.

Боровский поразился искренностью его слов. В тот момент впервые Градатский рассказал о себе нечто важное, нечто что не говорил никому прежде. Впервые он показал человека внутри себя, человека без маски. И этот человека был пуст.

— Простите, — произнес Саша. — Я сказал эти с горяча… не в серьез.

Градатский легко улыбнулся и поднялся наверх.

Боровский же ушёл в свою комнату и пролежал там весь день и всю ночь. Он прокручивал в своей голове слова Дюжева и Градатского и старался определить верные, но как бы он долго не думал, не мог принять свою вину и свою невиновность. Боровский прошёл через все круги ада, он изувечил свою душу. Он винил себя за смерть Беспутникова, за Градатского, которому пришлось убить человека, за свои слова, обидевшие друга… и наконец в его голову ударила мысль, нашлось решение, которое он и его сердце приняли.