Противостояние

Маршал Соколов переждал поднявшийся шум. Ему нравилось то что он видел. Пусть это все неожиданно для них- но стремление обсудить, поделиться мыслями даже в присутствии Маршала советского союза — это хорошо. Значит — люди думают как будут выполнять приказы. А никто не знает как лучше выполнить приказ, чем тот кто его будет исполнять.

Громов постучал карандашом о стакан

— Тихо, товарищи…

— Спасибо. Да, Пакистан уже много лет ведет против нас необъявленную войну. Не раз и не два отмечались случаи, когда к поддержке банд на поле боя, к их транспортировке привлекалась регулярная армия Пакистана. Были даже отмечены факты обстрелов советских подразделений и застав с территории Пакистана. Теперь все эти действия будут получать надлежащий ответ…

* * *

Из зала генерал-лейтенант Птицын вышел молча, одним из первых сбежал по лестнице к парадным ступеням дворца, к машине. Мельком оглянулся — не идет ли кто за ним. Его надо было арестовывать здесь, тут он ничего бы не смог сделать. А теперь — попробуйте, возьмите…

— Поехали! — бросил он, сильно хлопнув дверцей машины

— Что произошло — осмелился задать вопрос Баранов

— Много всего…

— Куда ехать? — спросил Маджидов. — В посольство?

— Нет. На рынок. Ты знаешь, кто торгует оружием?

— Да, конечно… — ответил растерянно Маджидов

— А они тебя знают? Оружие продадут?

— Наверное…

— Вот и поехали туда

* * *

Через полчаса Волга, протолкавшись через суету дневных кабульских улиц тормознула в одном из переулков недалеко от базара Шар-Шатта.

За ними никто не следил.

Ощерившись, генерал достал из внутреннего кармана форменного кителя толстую, перевязанную резинкой пачку, в которой были вперемешку доллары и афгани, крупные купюры. Отсчитал несколько банкнот, бросил рядом с рычагом коробки переключения передач.

— Возьми два автомата, несколько магазинов к ним — не меньше десяти. Лучше всего АКМС, бери что-то, что уместится в спортивную сумку. Если будут гранаты — возьми и гранаты. Быстро!

Что-то в тоне генерала заставило капитана Маджидова схватить деньги, пулей выскочить из машины. Генерал проводил его взглядом, потом оглянулся — не следят ли…

Было холодно. Очень.

— Горбача грохнули… — наконец сказал он.

— Говорили что сам… — осторожно сказал Баранов.

— Грохнули! — заорал генерал, лицо его исказилось от гнева — думал, с. а чистеньким остаться, и вашим и нашим — вот и грохнули. Надо было ему разобраться как следует с этими вояками, отправить их в могилу под залп салюта — нет. Вот теперь и сам… с. а спекся… Ненавижу. Ненавижу… Как же я их ненавижу…

Майор советской армии Баранов Николай Павлович, ставший майором ГРУ в двадцать девять лет стал предателем не потону, что изначально хотел зла. Просто он был карьеристом и подвернулся случай. В банду его втянул Луньков, который в отличие от Баранова был идейным и люто, тихо и люто ненавидел все советское и сам Советский союз. Его отец был директором оборонного предприятия, он рос в четырехкомнатной квартире, ходил в лучшую школу города, а потом еще занимался английским языком с приглашенным репетитором. Но все равно Луньков, как и его отец мечтали о том дне, когда разрушится их Родина, и они — только они, и никто другой станут хозяевами ее маленького осколка, ее куска. И плевать, что этот кусок будет оторван от целого с кровью, и линия разлома пройдет по душам тысяч людей. Главное — они смогут жить, как жил из пра-прадед, бывший в этой местности князем и связанный с британской разведкой. Из года в год они тихо ненавидели, если приходилась возможность навредить — вредили, и как кроты шаг за шагом копали подкоп под общий дом.

Вот этот бы — если бы не пропал без вести — не испугался бы. А Баранов — испугался. Он знал, что генерал торгует наркотиками, связан с душманами и скорее всего — с ЦРУ. Но он так же знал — что с помощью генерала и его друзей в ГРУ ему уже два звания присвоили досрочно, причем он особо ничего для этого и не делал.

Еще он накопил на двушку в новом кооперативном доме в Москве — сделать это было не так то просто. Но с чековыми и долларовыми заработками в Афганистане….

И всего — то — что Владимир Афанасьевич скажет — то и надо делать.

А вот теперь — ему стало по-настоящему страшно.

Словно злой шаман сидел совсем рядом с ним, на заднем сидении стоящей в центре Кабула Волге — он даже не смел оглянуться — и впав в камлание вызывал злых духов. Это его «ненавижу» доносившееся с заднего сидения все тише и тише — было страшнее всего. В первый раз майор увидел истинное лицо своего начальника, и понял что все это — не шутки, и никакие деньги, никакие чеки, никакая квартира не смоют, не ототрут кровавых пятен предательства и убийств.

Но было уже поздно.

Вернувшись, капитан Маджидов увесисто бухнул на заднее сидение солидно лязгнувшую сталью сумку, хлопнул дверью, в одно мгновение оказался на переднем сидении, за рулем.

— Что взял?

— Нормально. Два калаша — семерки[346], два БК и по четыре магазина к ним. Три гранаты. Немного добавить пришлось…

Генерал не отреагировал

— Уходить надо, Ринат. Рвать за кордон.

— А что…