Противостояние

— Он всё равно может не справиться, — Орууд покачал головой, отчего массивная шея протяжно заскрипела; горящие рубиновым светом кристаллы, заменяющие демону глаза, на миг потухли и засияли с прежней силой. — Тогда всё это войско погибнет зря.

— Ничего. Мы ведь знаем, как взыскать с него потери, если он облажается…

Орууд басовито хмыкнул. Новоиспечённый шеду, конечно, не слабак — Орууду будет сложно с ним справиться. Каменный гигант здесь только на всякий случай. Госпожа Нунарти не зря отправила Дазаш следить за Гаралом. Эта викара, по праву носящая прозвище Лик Смерти, может многое. Несмотря на то, что Энзур сильнейший среди генералов, Дазаш куда более опасна. Первый просто сметёт противника, если посчитает того угрозой; вторая будет издеваться, поддаваться, потом ударит в уязвимое место — так, чтобы не помер — и затем замучает до смерти, наслаждаясь болью врага.

Орууд не понимал таких вещей. Ведь можно просто убить, пока цель ещё далеко. Зачем тратить время на всякие глупости?

* * *

Нурнан вскрикнула от боли — что-то острое вонзилось в бок. Пробило кольчугу! Падая на землю, ядар с удивлением заметила, что она отрезана от собственной магии! Быть того не может!

— Госпожа! — ангелы кинулись к хозяйке, но мгновенно превратились в ледяных истуканов — ещё на лету. Ханиры рухнули на камни и рассыпались белыми кристалликами, телохранители не дотянули каких-то десяти шагов.

— Ну, привет, Нан, — услышала она ехидный голос; глаза ядара расширились от изумления. Аргал?! Она с трудом перевернулась на спину, лицо исказилось от боли, однако Нурнан сумела рассмотреть, во что превратился бывший хозяин северной башни.

Стоило демону показаться, как войско Хаоса тут же ринулось дальше — к городу.

— Аргал, — из-под маски голос ядара прозвучал приглушённо, хрипло.

— Э-э-э, нет, Нан. Так не пойдёт. Как же я увижу твои страдания и слёзы? — он нагнулся и, сорвав фальшивое лицо, отбросил в сторону. — Так-то лучше. Меня теперь зовут Гарал.

— Мне плевать! — выдохнула Нурнан и закашлялась. — Тварь! Что ты со мной сделал?

— Сделал? — Гарал притворно скривил губы, будто не понимал о чём речь. — А-а-а. Понял. Ты о своей магии, да?

Ядар промолчала. Она лихорадочно искала выход из положения. И вот же проклятье! Теперь даже с остальными не связаться, магия блокирована. Нурнан чувствовала, что сила, зачерпываемая из Храма Боли, никуда не делась, но почему-то не могла ею воспользоваться. Как же предупредить остальных о новой угрозе в лице предателя?

— Молчишь? Думаешь, как спастись? Знаешь, сучка, я тебя всегда ненавидел — за твоё притворное бездушие. Вела себя так, словно тебе на всё насрать! Но ничего. Скоро для тебя всё изменится.

— Изменится? — Нурнан через силу ухмыльнулась. — Что ты можешь-то, жалкий кусок дерьма?

Демон побагровел, но сдержал порыв прямо здесь и сейчас вырвать сучке сердце.

Он хмыкнул и провёл перед её лицом кинжалом.

— Знаешь, что это? Этим я и прикончил всеми вами горячо любимого Хавизара. Именно поэтому он не смог сопротивляться, когда я заточил его душу в межмирье.

И тут в сердце Нурнан кольнул страх, сжал в морозных тисках, холод стремительно разбежался по жилам ядара. Впервые за всю её долгую жизнь она испугалась. Пережить ужас заточения в межмирье, как Хави? Обезуметь?! Только не это!

— Но не беспокойся, — предатель расплылся в довольной улыбке. — Тебя ждёт кое-что похуже…

* * *

— Рассредоточиться! — звучит приказ десятника, и солдаты занимают позиции на круглой базарной площади.

Под мерцающими звёздами, в свете всевидящего Глаза Ану

10

площадь выглядит сиротливо, нагоняя тоску. Пустуют прилавки, и ветер гоняет меж них пыль, иногда треплет матерчатые навесы. А ведь ещё в полдень здесь творилась обычная базарная толчея. Разве что в центре, возле фонтана, было хоть какое-то пространство, дабы изнывающие от жары покупатели могли утолить жажду. Подумать только: совсем недавно базар бурлил жизнью, наполненный гомоном покупателей и зазывными криками торговцев, пестрел красками всевозможных товаров и источал ароматы цветов, еды, благовоний да специй. А сейчас… То тут, то там валяются пустые ящики, корзины. Блестит на полу в свете факелов рассыпанная соль — видимо, кто-то в спешке опрокинул кувшин — вон глиняные черепки чернеют средь белого порошка. На драгоценный товар просто махнули рукой — жизнь дороже. В иное время торговец ни за что не покинул бы базар, пока не соберёт соль до последней крупицы, а тут тревога по всему Дархасану — с такими вещами не шутят…

Кемаль вздохнул, крепче стиснув древко копья. Это помогало сосредоточиться, избавиться от лишних мыслей.

— Всем быть начеку! — вооружённый мечом и круглым щитом десятник собран, внимательно осматривает, насколько грамотно подчинённые заняли позиции.

Возле командира стоит маг в сером балахоне — стихийник из ордена Табиир. Молодой, не старше двадцати пяти — почти ровесник Кемаля: ему двадцать семь. Десятник и маг переговариваются. Второй с чем-то не согласен и бьёт кончиком посоха о брусчатку, командир пожимает плечами, а потом кивает.