Противостояние.Том I

Он долго и задумчиво смотрел в камеру Траска, наблюдая, как кружатся над ним мухи, взлетая и снова садясь. На физиономии старины Траска образовался целый международный аэропорт Лос-Анджелеса. В конце концов Ллойд взял ножку от койки, подошел к решетке и просунул ножку между прутьями. Встав на цыпочки, он сумел дотянуться ножкой до тела крысы и подтащить его к своей камере.

Когда крыса очутилась достаточно близко, Ллойд встал на колени и перетащил крысу на свою сторону. Он поднял ее за хвост и долго держал ее раскачивающееся тело у себя перед глазами. Потом он сунул ее под матрас, куда не могли добраться мухи, положив ее мягкое тело отдельно от остатков своих запасов. Он долго и пристально смотрел на крысу, прежде чем дал матрасу опуститься на место и милосердно скрыть ее от его глаз.

— На всякий случай, — прошептал в тишине Ллойд Хенрид. — На всякий случай, только и всего.

Потом он забрался на другой конец койки, подтянул колени к подбородку и застыл.

Глава 33

Без двадцати двух минут девять по часам, висящим перед кабинетом шерифа, погас свет.

Ник Андрос читал книгу в бумажной обложке, которую нашел на полке в аптеке, — готический роман про испуганную гувернантку, думающую, что в пустынном замке, где она должна была учить сыновей красивого хозяина, живет призрак. Хотя он не дочитал книгу даже до половины, Ник уже знал, что призраком была жена красивого хозяина, по всей видимости, запертая в мансарде и окончательно спятившая.

Когда погас свет, он ощутил сильный толчок сердца в груди, и где-то в глубине его рассудка — оттуда, где притаились в ожидании кошмары, мучившие его теперь всякий раз, стоило ему только заснуть, — зашептал голосок: «Он идет за тобой… Он уже близко, на ночном шоссе… Там, в темноте, на шоссе… Темный человек…»

Он положил книжку на стол и вышел на улицу. В небе еще догорал последний дневной луч, но сумерки почти совсем сгустились. Ни один уличный фонарь не светился. Флюоресцентные лампы в аптеке, горевшие день и ночь, тоже погасли. Глухой рокот за дверцами распределительных щитов затих — Ник удостоверился в этом, положив ладонь на один из щитов и не ощутив ничего, кроме неподвижного дерева. Вибрация, бывшая для него своего рода слуховым ощущением, исчезла.

В подсобке возле кабинета шерифа хранились свечи, целая коробка, но мысль о них не принесла Нику успокоения. Исчезновение огней выбило его из колеи, и теперь он стоял, глядя на запад, и молча молился, чтобы свет не покидал его, не оставлял одного на этом темном кладбище.

Но свет исчез. В десять минут десятого Ник уже не мог больше надеяться, что в небе осталось хоть одно пятнышко света. Он вернулся в контору шерифа и пошел в подсобку за свечами. Он шарил на одной из полок в поисках нужной коробки, когда дверь за его спиной распахнулась, и в комнату с черным опухшим лицом и перстнем, по-прежнему блестевшем на пальце, ввалился Рей Буд. Он целую неделю отсиживался в лесу неподалеку от городка с той самой ночи на 22 июня. К утру 24-го он почувствовал себя больным, и наконец сегодня вечером голод и страх за свою жизнь привели его в город, где он не застал никого, кроме этого немого придурка, который втянул его во всю эту заваруху. Немой шел по городской площади с таким видом, словно весь город, где Рей прожил большую часть своей жизни, принадлежал лично ему, пистолет шерифа торчал из кобуры, пристегнутой к его правому бедру. Может, он и впрямь думал, что завладел этим городом. Рей подозревал, что ему придется умереть от того самого, что унесло всех остальных, но прежде он покажет этому придурку, кто тут хозяин.

Ник стоял к нему спиной и знать не знал, что он уже не один в конторе шерифа Бейкера, пока шею ему не сдавили чьи-то руки. Коробка, которую он только что достал, вывалилась у него из рук, и восковые свечи рассыпались по всему полу. Он уже был полузадушен, когда справился с первым приступом ужаса и неожиданно явственно почувствовал, что черное существо из его снов все-таки ожило: какой-то демон из самых глубин ада подобрался к нему сзади и сдавил шею своими острыми когтями, как только прекратилась подача электричества.

Потом он инстинктивно и судорожно схватился за душившие его ладони и попытался разнять их хватку. Кто-то горячо дышал ему в правое ухо, выдувая поток воздуха, который он ощущал, но не мог слышать. Он ухитрился сделать один короткий вдох, прежде чем руки снова крепко сомкнулись на его шее.

Вдвоем они раскачивались в темноте, словно чернокожие танцоры. Рей Буд чувствовал, как с сопротивлением мальчишки его самого покидают силы. Голова у него тряслась. Если он не прикончит немого быстро, он не прикончит его никогда. И, собрав весь остаток сил, он сдавил тощую шею парня.