Противостояние.Том I

— Ладно, мне пора возвращаться, — бодро произнес Бейтман. — Я уже слегка пьян, и, по-моему, скоро хлынет дождь. — Он зашел за кусты на краю поляны и завозил там с чем-то. Через несколько секунд он появился с тележкой, закрутил стул в самое низкое положение, поставил его на тележку, положил на нее свою палитру, переносной морозильник, а поверх всего рискованным образом устроил свой посредственный рисунок.

— Вы катили все это аж досюда? — спросил Стю.

— Я качу ее до тех пор, пока не увижу что-нибудь, что мне хочется зарисовать. Каждый день я отправляюсь в разные стороны. Это неплохая зарядка. Если вы идете на восток, почему бы вам не вернуться в Вудсвилл и не переночевать в моем доме? Мы будем толкать тележку по очереди, а в ручье у меня есть еще коробка с шестью банками пива. Так мы прекрасно доберемся до дому.

— Согласен, — сказал Стю.

— Молодец. Я, наверное, буду болтать всю дорогу. Вы попали в лапы Болтливого Профессора, мистер Восточный Техас. Когда я вам надоем, вы просто скажите, чтобы я заткнулся. Я не обижусь.

— Я люблю слушать, — сказал Стю.

— Тогда вы посланы мне самим Богом. Пошли.

Они двинулись вниз по 302-му, и пока один катил тележку, другой пил пиво. Независимо от этой очередности Бейтман произносил нескончаемый монолог, перепрыгивая с предмета на предмет и почти не делая пауз. Коджак трусил рядом. Стю то слушал его, то уносился мыслями куда-то вдаль, чтобы потом опять вернуться. Его беспокоила картина, нарисованная Бейтманом, с сотней маленьких людских поселений в стране, где тысячи смертоносных игрушек разбросаны повсюду, как кубики после детских игр. Но, стланное дело, его мысли упорно возвращались к сну Глена Бейтмана, к человеку без лица, стоявшему на самом верху высокого здания или утеса, к человеку с красными глазами, повернувшемуся спиной к заходящему солнцу и неотрывно смотревшему на восток.

Он проснулся незадолго до полуночи, весь в поту, в страхе, что кричал. Но из соседней комнаты доносилось медленное и ровное дыхание Глена Бейтмана, а в передней ему был виден Коджак, который мирно спал, положив голову на лапы. Все вокруг заливал лунный свет, такой яркий, что казался нереальным.

Пробудившись, Стю приподнялся на локтях, а потом снова откинулся на влажную простыню и прикрыл глаза рукой, не желая вспоминать свой сон, но не в силах отделаться от него.

Он снова очутился в Стовингтоне. Элдер был мертв. Все были мертвы. Место походило на склеп, наполненный эхом. Он остался единственным, кто уцелел, и не мог отыскать выхода. Поначалу попытался взять себя в руки. «Не беги, а иди», —

снова и снова повторял он самому себе, но скоро ему все равно пришлось бежать. Его шаги убыстрялись, а желание оглянуться через плечо назад и убедиться, что там никого нет, кроме эха, становилось непреодолимым.

Он шел мимо закрытых дверей офисов с названиями, выведенными черными буквами на молочно-матовых стеклах. Мимо перевернутой плевательницы. Мимо тела медсестры в белой юбке, задравшейся до бедер, своим почерневшим, искаженным лицом уставившейся на холодные белые флюоресцентные лампы на потолке, похожие на перевернутые подносы со льдом.

В конце концов он пустился бежать. Все быстрее и быстрее.

Двери мелькали перед ним и пропадали из виду, а ноги бешено молотили по линолеуму. Оранжевые стрелки, намалеванные на белых блочных плитах. Таблички. Поначалу они казались самыми обычными: РАДИОЛОГИЯ, КОРИДОР «Б» В ЛАБОРАТОРИИ, БЕЗ СПЕЦПРОПУСКА ДАЛЬШЕ ПРОХОДА НЕТ. Но потом он очутился в другой части здания — той части, которую он никогда раньше не видел и которая, по-видимому, не предназначалась для глаз посторонних. Здесь краска на стенах уже начинала тускнеть и осыпаться. Большинство ламп не горело, некоторые жужжали, как запутавшиеся в сетке мухи. Многие стекла в дверях были расколоты, и через неровные дыры ему были видны следы разгрома в офисах и тела, застывшие в скрюченных от боли позах. Повсюду была кровь. Эти люди умерли не от гриппа. Эти люди были убиты. Тела изуродованы порезами, пулевыми отверстиями и рваными ранами, которые могли быть нанесены лишь какими-то тупыми инструментами. Глаза выкатились из орбит.

Он сбежал вниз по остановившемуся эскалатору и нырнул в длинный темный туннель, облицованный плиткой. На другом конце туннеля тоже находились офисы, но с дверьми, выкрашенными в совершенно черный цвет. Стрелки на стенах были ярко-красные. Флюоресцентные лампы мигали и жужжали. Таблички гласили: К КОБАЛЬТОВЫМ УРНАМ, ЛАЗЕРНЫЙ АРСЕНАЛ, ГАЗОВЫЕ РАКЕТЫ и КОМНАТА ЧУМЫ. Потом, облегченно всхлипнув, он увидел стрелку, указывающую направо, с одним-единственным благословенным словом над ней: ВЫХОД.