Провансальский триптих

Торжественная процессия уже началась. Ее возглавлял священник в литургическом облачении; он шел, читая молитвы по-латыни и напевая гимны из провансальского песенника. Станции крестного пути, вернее, их номера были размещены по краям площади. Проводившиеся там последние пару лет археологические раскопки открыли несколько слоев римских и раннехристианских надгробий, могильных плит и простых каменных гробов без надписей и украшений, отчего площадь походила на сцену фантасмагорического театра смерти.

Я смотрел на сосредоточенные лица молящихся, на коленопреклоненные фигуры на мокром гравии, и вдруг мне почудилось, что я присутствую на тайном собрании общины первых христиан. Казалось, сейчас сюда с обнаженными мечами, с криком и проклятиями ворвутся солдаты Септимия Севера или Диоклетиана, поднимется паника, люди с воплями ужаса бросятся врассыпную, ища спасения в темных аллеях среди стел, и я стану свидетелем одной из сцен мученичества либо чуда, описанных Иаковом Ворагинским[239] в «Золотой легенде».

Подсказанные возбужденным воображением сцены, вероятно, не сильно отличались от реальности. Ведь это здесь, на elissi campi

, собирались по ночам первые христиане, здесь они молились, спасались от преследователей, тайно хоронили умерших. Здесь августовской ночью 303 года был погребен святой Генезий, мученик, обезглавленный по приказу римлян под тутовым деревом в Тренкетае, на противоположном берегу Родана. Он был казнен за отказ переписать эдикт, обрекающий на смерть христиан, которые не захотят отречься от своей веры.

После миланского эдикта 313 года[240] сюда со всей Галлии стали стекаться паломники — почитатели Генезия. Каждый благочестивый христианин мечтал обеспечить себе — еще при жизни — место вечного упокоения как можно ближе к могиле святого. Результат я увидел, стоя над археологическим раскопом: сотни, тысячи, а то и десятки тысяч каменных гробов, один над другим, пластами, рядом с предполагаемой могилой святого мученика. Когда не хватало свободных мест, из гробов выбрасывали останки похороненных здесь ранее язычников. Из городов в верховьях Роны покойников сплавляли в бочках или на лодках, привязав им на шею мешочек с оплатой расходов на погребение. Мертвецов вылавливали, порой с риском для жизни, члены светского погребального общества из рыбацкого предместья Ла Рокет, беря себе за это часть денег. Злоупотреблений не бывало — по крайней мере, в городских судебных хрониках ни о чем таком не упоминается. Разве что один единственный раз…

Вот случай, описанный свидетелем — Гервасием Тильбе-рийским, маршалом Арльского королевства:

C’était à Beaucaire, аи temps de la foire. Quelques jeunes gens, des mariniers, ayant vu un cercueil qui descendait ainsi, voulurent l’arrêter pour prendre l’argent qu’il portait sur lui, et s’aller divertir. Mais qui ne vous a dit que le cercueil ne voulut plus, d’аисunе façon, continuer son chemin! Ils eurent beau déployer tous leurs efforts pour le pousser vers le courant le cercueil ne faisait que toumoyer toujours аи тêте endroit, comme dans un remous, et il ne voulait plus s’en aller de là. La justice, à la fin, découvrit le méfait, punit sévèrement les libertins, et fit remettre sur le cercueil du mart l’argent mortuaire. Mais à peine cet argent fut-il sur le cercueil que, prenant de lui-тêте le fil de l’eau, le mort se dirigea tranquillement à la descente, et arriva à Arles, aux yeux du peuple qui l’attendait sur le port et qui criait miracle, et rendait grâce à Dieu

[241].