Провокация: Театр Игоря Вацетиса

Парковка(срываясь). Петр Алексеевич! Мы с вами в прошлом советские люди. Мы вместе работали в комсомоле…

Акимов. И вы крутили хулахуп, это я уже слышал… Ой, ой, Лидия Павловна, остановись! Куда тебя понесло? В какой-то, понимаешь, палеолит, извини за иностранное слово. Что комсомол? При чем тут комсомол? Мы все вышли из комсомола.

Каспар. Я не вышел из комсомола.

Акимов. Заткнись. Ты вообще под следствием.

Никифорэ. И я не вышел из комсомола. А вышел я через одну минуту через эту дверь, закрыл ее и никогда больше сюда не вернулся.

Акимов. Николай, дверь на ключ!

Николай встает у двери.

Никифорэ(пошел к дверям, остановился, обернулся). Что будет?

Туапсинский. Я вышел из комсомола. Только гораздо раньше вас всех и совсем в другую сторону. Вы из него вышли в начальники, а я загремел в лагерь, а оттуда на третьи роли в этой жизни. Вторые мне уже не полагались, а первые играли вы.

Акимов. Я вас держу вот здесь. (Сжимает кулак.) Видите? Хорошо. Интуиция мне подсказывает…

Никифорэ. Жила может лопнуть.

Акимов(опешил). Что?

Никифорэ. Жила! Может лопнуть жила. Ты… не можешь… кулак… разжать обратно. (Берет его руку.) Попробуй. Пальцы сделай так. (Показывает пятерню.) Можешь?

Акимов(в ужасе). Не могу.

Никифорэ. Попробуй. Вот так!

Акимов. Что это? Не могу разжать.

Никифорэ. Не старайся! Нет! Будет плохо. Может лопнуть здесь. (Показывает на висок.)

Акимов. Николай! Ну-ка разожми мне кулак.

Николай силится исполнить.

О-ой, ничего себе… (Кряхтит.) Ну что, не можешь?

Николай(тужится). Сейчас сделаем…

Никифорэ

. Ты ему руку оторвешь…

Акимов. Стой, хватит! Отпусти. О, е… Это что… это гипноз, что ли? Никифорэ, разожми руку, мне изнутри давит… (Пританцовывает от боли.) Что это?

Никифорэ. Это мамба.

Акимов. Что мамба? Какая мамба?

Никифорэ. Сучишь ногами правильно! Как будто танцуешь мамбу. Время общего карнавала. Как вода течет вниз, так население впадает в сплошной праздник. Танцуют все! Кроме тех, кому не до танцев. (Подстукивает ритм пальцами по конфетной коробке.) Дать тебе музыку, Петр?

Вступает музыка мамбы, оба приплясывают друг перед другом, Акимов кривится от боли. Неожиданно к танцу присоединяется Парковка. Танцует очень даже недурно. Остальные подхлопывают и тоже начинают двигаться в ритме.

Магдалена(возмущена). Никифорэ, ему же больно. Что вы безумствуете?

Никифорэ. Мы ищем сегодняшний ритм, и, кажется, мы его нашли.

Акимов(танцуя). Э-эх, у-ух! Ничего себе… (Кряхтит.) Что же это?

Парковка

(танцуя). Это мамба!

Магдалена. Ему больно! Ему больно, Никифорэ!

Никифорэ. Больно? Так разожми ему кулак. Подойди и разожми.

Магдалена легко разжимает кулак Акимова. Все стихло.

Никифорэ(Акимову). Так хорошо?

Акимов(глядя на свою пятерню). Так хорошо. Что это было?

Никифорэ. Мамба была! Карнавал, Петер. Ты нам сказал, что здесь сила, здесь все нити. То, что спрятано (показывает сжатый кулак), имеет всего два пути – наружу или вовнутрь. Внутрь – мало выбора и очень больно. То, что открыто (показывает пятерню), – пять путей. Много выбора. И еще так! (Показывает ладонь принимающую.)

Магдалена. Никифорэ, прости меня, грешную! Прости меня!

Никифорэ. За что? Почему?

Магдалена

. Ой, ты сам все видишь. Как страшно, ты все видишь. Прости меня! За Николая, за грех мой, вот за него. (С вытянутой рукой идет к Николаю.)

Николай. Э-э, спокойно! Я тут при чем?

Магдалена. Я, я сама. За него и за себя прошу, прости нас.

Николай(отодвигая ее руку). Я-то что? При чем я?

Магдалена. Никифорэ, виновата!

Парковка. Вот негодяйка! Ай-ай-ай, вот что значит по гостиницам жить! Ну, негодяйка!

Акимов(с растопыренной пятерней). Никифорэ, у меня теперь пальцы обратно не загибаются. Что это? Это гипноз? Что это? Что ж мне теперь, так и ходить? Сделай что-нибудь.

Никифорэ. Выбирай!

Акимов. Мне не надо много путей, мне нужен один, но чтоб вот такой! (Жест – большой палец вверх.)

Туапсинский. А такой не хочешь, Петер? (Жест – большой палец вниз.)

Акимов. Не каркай, Гриша!

Туапсинский. Карр! Карр!