Провославие в Пруссии. Век ХVIII

«Свидетельство о построении дому Ратушного, в который дом переноситца будет церковь Божия из цытодельской крепости. Мы, нижеподписавшиеся подписуемся в том, яко при строении оного находились, што оной дом со всяким убранством снаружи исправлен подмаскою, как и прежде состоял, а внутри второй апартамент жила прежней выбран, а вновь зделанной над ходом дверей хоры внутри ж вычещено и выбелено по надлежащей исправности и ветхости никакой в том доме не состоит, а елико ж касается до крышки, яко здесь кроетца черепицами, то паче чаяния, где подмаска отпадет, то б того ж часу приказать помазывать дабы не учинилось от дождей течи внутрь дому, в чем и подписуемся. Капитан Анфим Коптев [далее подписи на немецком языке]… 23 июля 1761 года. Мемель»[156].

План крепости Мемель, составленный в 1758 году русскими инженерами, с указанием мест, где действовали православные храмы в годы Семилетней войны: 1. Крепостная кирха (1760–1761); 2. Ратушный дом (1761–1762)

После приёма комиссией работ Преображенская церковь была переведена из крепости в перестроенное здание ратушного дома. Освящение нового мемельского храма было совершено 1 августа по старому стилю. 12 августа архимандрит Тихон доносил в Санкт-Петербург, что 1 августа Мемельская церковь в Ратушный дом перенесена[157]. Дата освящения совпала с празднованием Происхождения (изнесения) Честных Древ Животворящего Креста Господня (первый, медовый Спас). В Русской Церкви это празднество соединилось с воспоминанием Крещения Руси 1 августа 988 года. Престольный праздник (6 августа) в Мемеле отмечался уже в новом церковном здании. Тем временем разрешились и другие вопросы, поднятые протопопом Михаилом Ивановым. Так, синодальным определением, подписанным 1 июля 1761 года, разрешено было крестить и венчать крещеных прусских подданных в православных храмах при соблюдении канонических правил

[158]. Со штатом Мемельской церкви положение нормализовалось ещё раньше. К рапорту архимандрита Тихона Святейшему Правительствующему Синоду от 8 апреля 1761 года была приложена ведомость о жаловании священно и церковнослужителей за 1760 год. В этой ведомости были перечислены служащие в Мемельской церкви протопоп Михаил Иванов, священник Герасим Васильев, диакон Петр Федоров, церковники Яков Антонов и Никифор Иванов[159]. Таким образом, протопопу Михаилу Иванову удалось добиться практически всего, что он просил в своём декабрьском «доношении» Синоду.

Церковь в Кёнигсберге в 1761 году

В ведомости о жаловании священно и церковнослужителей за 1760 год, присланной при рапорте архимандрита Тихона в Синод от 8 апреля 1761 года, были перечислены также служащие в Кёнигсберге: священник Василий Семёнов, церковники Николай Иванов, Семён Иванов, Яков Андреев; а также служащие в Пиллау: священник Пётр Фёдоров, диакон Стефан Прокофьев, церковники: Николай Дмитриев и Иона Матвеев. С собою архимандрит Тихон привёз иеромонаха Гавриила и 12 певчих. Архимандрит Ефрем был увезен из Пруссии под конвоем. Иеродиакон Илларион и служитель Федор Давыдов, как мы помним, погибли при крушении галиота «Санкт-Димитрий». Таким образом, наличный состав священно и церковнослужителей в начале 1761 года значительно отличался от того реестра причта для трёх прусских церквей, который был прислан в октябре 1759 года московским митрополитом Тимофеем Синоду.

Все три храма (в Кёнигсберге, Мемеле и Пиллау) были устроены и освящены. Мемельская церковь была перенесена из крепости в город и 1 августа вновь освящена. Священники проводили регулярные богослужения, молились, исповедовали, причащали, соборовали. Таким образом, в трёх городах Пруссии, в которых наблюдалось наибольшее скопление русских, стали действовать полноценные православные приходы. Возникавшие периодически проблемы решались в рабочем порядке.