Птенцы велосипеда

Близких друзей у Давида не появлялось, только знакомые по классу, с которыми он мог разве что молча погонять в мяч на школьной лужайке. Такой готовности к тесному контакту, как у израильтян, здесь не было. Порой это мешало.

Но со временем привыкаешь к постоянному неудобству: твой словарный запас всегда меньше, чем у местных, ты не до конца понимаешь их, а они – тебя. Легко знакомишься с людьми и легко расстаешься. Хочется настоящих, живых отношений, но со временем – все реже и реже. Человек привыкает ко всему… Что толку хотеть невозможного? Зато связь с близкими становится острее и глубже. Порой Виоле казалось, что больше им с Давидом никто и не нужен. Она не давала права голоса этой эгоистичной мысли. Виоле становилось тяжелее дышать, когда она видела, как сын страдает от недостатка общения. Она была виновата во всем, что его тревожило и задевало. Жизнь Давида сложилась бы счастливее, родись он у какой-то другой женщины, лучшей матери, умнее, добрее, чище… И можно лишь тихо кусать пальцы в кровь, отвернувшись к стене, и надеяться, что Давид спит крепко и не услышит всхлипываний.

Каждое утро Виола гладила себе зеленый халатик, отличающийся от настоящего медицинского длиной, провожала сына в школу и уходила в салон. Особенно доверительных бесед коллеги не вели, лишь делились рабочими подробностями, опытом: чтобы быстрее управиться с клиентом, можно надеть под коротенькую униформу кружевное белье и после стандартного разогрева мышц, когда дело идет к развязке, встать так, чтобы клиент его увидел. Итальянские мужчины ничем не отличались от израильских, в том числе и любовью поболтать, даром, что Виола понимала от силы десятую часть сказанного. Виола не позволяла клиентам к себе прикасаться, хотя это и отражалось на окладе не лучшим образом. Зато, опустив подробности, ее работу и правда можно было назвать массажем.

Однажды в кабинете Виолы появился пожилой мужчина, чье лицо показалось ей знакомым. Он тоже вглядывался в Виолу, пока она разминала ему удивительно крепкие для его возраста мышцы, а потом удивленно спросил:

– Was that you? You have a son, right?[4]

Джакомо стал ее постоянным и щедрым клиентом, расспрашивал о том, как они живут, о Давиде. Рассказывал о себе, о работе с университетами, о взрослых детях, жене. Спустя два месяца предложил помочь с документами на ПМЖ и действительно помог – послал запрос и оформил Виолу Клименко как сиделку, благо, его возраст позволял. Они оба смеялись над этим: количеством жизненной энергии Джакомо мог дать фору многим молодым. Ему нужна была бы не сиделка, а любовница…

Джакомо хотел, чтобы Виола ушла из салона и переехала в одну из его квартир. Ей не нравилась идея так полно зависеть от кого-либо, но мироздание решило этот вопрос за нее: Виола почувствовала, что носит в себе новую жизнь.

Первой эмоцией стала радость. Наверное, странно… Но Виола больше не боялась точек отсчета. Страха не было, только одна радость и желание во что бы то ни стало выносить и родить своего ребенка. Джакомо немедленно забрал их с Давидом из общежития. Обеспечивал всем, буквально носил на руках и ждал дочь с нетерпением. Однажды он серьезно спросил – чем бы Виола хотела заниматься? На обдумывание ответа не ушло много времени: больше всего на свете ее интересовали дети – их психология, меняющееся с возрастом восприятие мира, тревоги и радости… Это ли не чудо? Джакомо предложил ей начать учиться.

Виола погрузилась в книги, зубрила новые слова и понятия, иногда засыпала над учебниками, словно школьница. Ей повезло, что тогда для работы в детском саду еще не требовали обязательного высшего образования, достаточно было закончить двухлетний курс и получить базовый диплом воспитателя. По вечерам она училась водить машину: Джакомо купил за три сотни евро старый белый «Ситроен» с продавленными чуть не до дыр сиденьями, чтобы не жаль было царапать и бить. Учитель вождения с наигранным ужасом косился на Виолин огромный живот и сияющее детским восторгом лицо. Спрашивал, точно ли ученица уверена, что ребенок один, ведь если двойня, то на нем лежит не двойная, а тройная ответственность.

Когда родилась Ноа, Джакомо сразу сделал ДНК-тест. Виола была только «за». Анализ подтвердил отцовство. Она доучивалась, проходила практику в частном саду, чтобы поскорее стать независимой. Это были спокойные и одновременно напряженные времена. Виола понимала, как много Джакомо сделал для нее, Давида и дочери, видела в его глазах страсть и не могла ответить тем же. Небо свидетель: она пыталась, но сердцу не прикажешь.

________________________________________

[1] Ария Неморино из оперы «Любовный напиток» Г. Доницетти в исполнении Пласидо Доминго, моего фаворита, как и фаворита Лоренцо :) https://www.youtube.com/watch?v=-WlkbiI8Ja0

[2] Everything is ok. I know where is it, I will take you there – Все нормально. Я знаю где это. Я подвезу вас (англ.)

[3] Хамсин – ветер из пустыни, несущий жару, пыль и песок.

[4] Was that you? You have a son, right? – Это была ты? У тебя есть сын, верно? (англ.)

-9-