Пуговица Дантеса

Вскоре весть о помолвке молодого Геккерена и Катрин Гончаровой облетела весь Петербург. Со скандальной историей было покончено. Навсегда. По крайней мере, так казалось всем участникам этого дела…

* * *

Отличительное качество паукообразных – патологическая ненасыщаемость. Постоянный голод заставляет их не терять бдительности. Даже если сыты, работа по поиску жертвы не прекращается. Когда же жертва на виду, хищник будет делать всё возможное, чтобы заманить её в расставленные сети.

Принуждение к примирению не успокоило Геккерена-старшего. Уж слишком высокой в глазах Паука оказалась уступка. По сути, его паутину разорвали в клочья! Так что приходилось всё начинать сызнова. Например, сделать ложный выпад в виде ложных слухов. Потерянную инициативу следовало вернуть любой ценой! Слухи – рупор последних новостей; они громче труб и фанфар, а также всех газет, вместе взятых. Главное – кто их источник. Если таверны и кафе – это одно; когда – великосветские салоны – совсем другое. Чем выше – тем лучше. В любом случае, надёжнее.

Паук начал с графа Нессельроде, российского министра иностранных дел, к которому был вхож по службе[50]

. А уж потом будут остальные: Барятинские, Белосельские, Трубецкие… Жоржик, ненавязчиво убеждал всех барон, слишком благороден, чтобы не пожертвовать собою ради репутации любимой женщины. И пошло-поехало: Дантес – жертва; он – истинный рыцарь, спасший честь замужней дамы; герой-романтик, который, любя одну, женится на другой… В «рыцарство» француза поначалу поверили даже в «карамзинском кружке».

А.Н. Карамзин: «Я… краснею теперь оттого, что был с ним в дружбе… Он меня обманул красивыми словами и заставил меня видеть самоотвержение, высокие чувства там, где была лишь гнусная интрига… Он передо мною прикидывался откровенным, делал мне ложные признания, разыгрывал честью, благородством души и так постарался, что я поверил его преданности госпоже П[ушкиной], его любви к Екатерине Г[ончаровой], всему тому, одним словом, что было наиболее нелепым, а не тому, что было в действительности. У меня как будто голова закружилась, я был заворожен, но, как бы там ни было, я за это жестоко наказан угрызениями совести…» [30]

К слову, Александра Карамзина Дантес пригласит шафером на свою свадьбу с Катрин…

В какой-то момент слухи, порочащие Наталью Николаевну, дошли до её мужа. Пушкин сдерживал себя как мог. А потом… Потом к нему заявился Паук.