Пуговица Дантеса

«…B 4 1/2 часа прибыли мы на место свиданья, весьма сильный ветер, который был в это время, принудил нас искать прикрытия в небольшом сосновом леску. Множество снега мешало противникам, то мы нашлись в необходимости прорыть тропинку в 20 шагах, на концах которой они встали. Когда барьеры были назначены шинелями, когда пистолеты были взяты каждым из них, то полковник Данзас дал сигнал, подняв шляпу. Пушкин в то же время был у своего барьера, когда барон Геккерен сделал 4 шага из 5-ти, которые ему оставались до своего места. Оба соперника приготовились стрелять, спустя несколько выстрел раздался, – Господин Пушкин был ранен, что он сам сказал, упал на шинель, которая была вместо барьера, и остался недвижим лицом к земле. Секунданты приблизились, он до половины приподнялся и сказал: погодите… оружие, которое он имел в руке, было покрыто снегом, он взял другое; я бы мог на это сделать возражение, но знак барона Жоржа Геккерена меня остановил; Г-н Пушкин, опершись левою об землю, прицелил твердою рукою, выстрелил. Недвижим с тех пор, как выстрелил. Барон Геккерен, раненный, также упал.

Рана Г. Пушкина была слишком сильна, чтобы продолжать. Дело было кончено. Снова упавши после выстрела, он имел раза два полуобморока и несколько мгновений помешательства в мыслях…

В санях, сильно потрясаем во время переездки более половины версты, по самой дурной дороге, он мучился, не жалуясь…» [10]

Так был ранен Пушкин.

* * *

Десятого февраля Дантеса в очередной раз вызывают на допрос. На этот раз членов военно-судной комиссии интересуют следующие обстоятельства: «…B каких выражениях заключались письма, писанные Вами к Г-ну Пушкину или его жене, которые в письме, им написанном к Нидерландскому Посланнику Барону Геккерену, называет дурачеством? Какие именно были условия дуэли и на чьих пистолетах стрелялись Вы?»

В своих ответах Дантес продолжал отрицать какое-либо провоцирование с его стороны г-на Пушкина. В частности, он заявил:

«…Посылая довольно часто Г-же Пушкиной книги и театральные билеты при коротких записках, полагаю, что в числе оных находились некоторые, коих выражения могли возбудить его щекотливость как мужа… пистолеты, из коих я стрелял, были вручены мне моим Секундантом на месте дуэли; Пушкин же имел свои… вышепомянутые записки и билеты были мной посылаемы к Г-же Пушкиной прежде, нежели я был женихом» [11].

А вот что на следующий день показал Константин Карлович Данзас: