Пуговица Дантеса

9 февраля в военно-судную комиссию доставлены письма, запрашиваемые накануне. Напомню, эта переписка заинтересовала суд исключительно потому, что подсудимый Дантес, говоря во время допроса о письмах Пушкина[61], подчеркнул: «Все сие может подтвердиться письмами, находящимися у ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА». Сказано настолько нарочито громко, что поневоле заинтересуешься.

И вот эти письма доставлены. Но, как оказалось, они находились вовсе не у императора, а у министра иностранных дел графа К.В. Нессельроде. Оба письма были отправлены министру Геккереном-старшим на следующий день после дуэли. По мнению голландца, они полностью оправдывали в этой грязной истории как приёмного сына, так и лично его.

Чтобы это понять, достаточно прочесть сопроводительное письмо Геккерена к тем двум:

«Господин граф! Имею честь представить вашему сиятельству прилагаемые при сем документы, относящиеся до того несчастного происшествия, которое вы благоволили лично подвергнуть на благоусмотрение его императорского величества. Они убедят, надеюсь, его величество и ваше сиятельство в том, что барон Геккерен был не в состоянии поступить иначе, чем он это сделал».

Однако причём здесь Нессельроде? Неужели имел место какой-то сговор? Ничего подобного. Хотя известно, что граф к покойному Александру Сергеевичу относился без всякого пиетета, если не сказать больше – люто ненавидел. Но не в этом дело. Просто голландский посланник не мог вот так взять и запросто настрочить письмо-другое на Высочайшее имя, как, скажем, в наше время любая Марь Иванна или полоумный Петрович черкают пожелания-жалобы прямиком Президенту. А чё, демократия ж! Так вот, голландский посланник Геккерен написал по инстанции. То есть, пользуясь своим посольским положением, отправил послание российскому министру иностранных дел, наперёд зная, что тот однозначно ознакомит с письменами и Николая.

Однако Дантес и здесь повёл себя весьма самоуверенно, введя суд в заблуждение. Сказывалось влияние его приёмного батюшки: Геккерен-младший как бы исподволь оказывал давление на членов суда. Вы, мол, что хотите – то и пишите, но знайте: за моей спиной – ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО!

Что опять-таки являлось ложью…

Важными документальными свидетельствами, хранящимися в бумагах военно-судного дела, безусловно, являются письма секундантов (Оливье д’Аршиака и Константина Данзаса) к князю П.А. Вяземскому.

Из письма виконта д’Аршиака: