Пуговица Дантеса

– …Реляции о бывшей дуэли… у меня нет, но есть письмо Виконта Даршиака, секунданта Барона Геккерена, и вот по какому поводу ко мне писанное. Не зная предварительно ничего о дуэли, про которую в первый раз услышал я вместе с известием, что Пушкин смертельно ранен, и при первой встрече моей с Господином Даршиаком просил его рассказать о том, что было. На сие Господин Даршиак вызвался изложить в письме все случившееся, прося меня при том показать письмо Господину Данзасу для взаимной проверки и засвидетельствования подробностей помянутой дуэли… отдал письмо сие Господину Данзасу, который возвратил мне оное письмо от себя: прилагаю у сего то и другое… я ничего не знал о дуэли, до совершенного окончания ея, что подтверждаю и теперь. Равномерно не слыхал я никогда ни от Александра Сергеевича Пушкина, ни от Барона Геккерена о причинах, имевших доследствием сие несчастное происшествие… [8]

Бросается в глаза, что Пётр Андреевич на следствии показал себя истинным дипломатом. Конечно же, он был в курсе дела и знал достаточно много. По крайней мере, о взаимоотношениях Дантеса с Натали и ревности Пушкина. Нелишне будет напомнить, что анонимку о «рогоносце» получили не только на Мойке: подобное гнусное письмо было доставлено и Вяземскому. Остаётся надеяться, что свидетель, тяжело переживая смерть друга, тем не менее не желал быть причастным к обвинению Дантеса лишь на основании слухов, сплетен и домыслов. Пусть этим занимаются члены суда! Сам же князь изложил лишь факты, не более…

8 февраля Дантес вновь был освидетельствован на предмет состояния здоровья (осматривал француза всё тот же доктор Стефанович). Вывод доктора озадачил убийцу. Судите сами.

Из рапорта штаб-лекаря коллежского асессора Стефановича:

«…Кроме припухлости и чувствительности при дотрогивании к раненому месту, других болезненных припадков не заметил, а потому, судя по настоящему Его состоянию, полагаю, что Г. Поручик Барон Геккерн может содержаться на Гаубтвахте в особой, сухой и теплой комнате, которая бы, следовательно, ничем не отличалась существенно в отношении к Его здоровью от занимаемой им теперь квартиры» [9].

Как видим, после оглашения приговора Дантеса можно было смело препровождать на гауптвахту. (Другое дело, что с условиями его содержания доктор явно переборщил.)

* * *