Пуговица Дантеса

Напомню, ранен был не только Пушкин, но и его противник. Первый – смертельно; второй – отделался лёгким ранением. В любом случае – виноваты оба. Но это ни в коем разе не говорит о равной ответственности, зафиксированной в определении генерал-ауториата, который ограничился одним Артикулом и единственной статьёй Свода законов. Ведь в Своде имелись и другие статьи – например, ст. 361. В свете нашего повествования важнейшая, надо сказать, статейка. Так вот, согласно ей «причинение легких ран подвергает виновного, смотря по степени вреда, сверх бесчестья, заключению в тюрьме или денежному штрафу…» И за нанесение лёгкой раны Пушкина могли всего лишь отправить на несколько месяцев в кутузку; но однозначно ограничились бы лишь денежным штрафом.

Так что никакого повешения вверх ногами! Дантеса, помимо лишения всех прав состояния, обязаны были наказать кнутом и отправить на каторгу. Но даже в случае смягчения меры наказания (что случалось не так уж редко) француза в любом случае следовало отправить в крепость под замок. Пожалуй, так бы оно и случилось, если б не монаршая воля…

Но с Пушкиным всё не так. Он погиб. И после этого роль каждого из дуэлянтов резко поменялась: один стал убийцей, другой – жертвой. Поэтому ставить на одну планку правосудия обоих изначально несправедливо. Тем более что, как следует из определения генерал-ауториата, «дерзкие, оскорбительные выражения не могли быть написаны без важных причин». (Речь о письме Пушкина Геккерену.)

Таким образом, Александр Сергеевич Пушкин если бы и остался в живых, мог быть судим совсем по другой статье, нежели ему вменили, осудив посмертно, чиновники от правосудия. В случае же его гибели (что и случилось на самом деле) поэт никак не мог «подлежать равному с подсудимым Геккереном наказанию».

Свою честь великий поэт отстоял ценой собственной жизни…

Глава VII

…Нет, России теперь не уйтиОт вины, как от тяжкого стресса…Ведь его можно было спасти

Через век после раны Дантеса.В. Соколов

Настал момент задать кое-какие вопросы. Действительно, почему умер Пушкин? Неужели поэта нельзя было спасти? Так ли уж бессильны оказались доктора, двое суток находившиеся у его постели, или было что-то другое? Почему тяжелораненому не была произведена хирургическая операция? А Дантес отделался лишь лёгкой раной?..

Без малого два столетия эти вопросы будоражат наше воображение. И, пытаясь ответить на них, каждый раз мы открываем для себя что-то новое… Мне же остаётся единственное: в очередной раз пообещать нечто интересное. А кое-что, не сомневаюсь, тебе, читатель, придётся узнать впервые…

Начну из сегодняшнего далека. Несколько лет назад один знакомый врач подарил мне тоненькую книжицу «Мой Пушкин» некоего Владислава Соколова. Имя автора ни о чём не говорило, поэтому я недоумённо посмотрел на приятеля.

– Да, забыл сказать, – встрепенулся тот. – Один из пациентов подарил. Бери, у меня их две. Кстати, написал коллега – хирург, а по совместительству – хороший поэт. Почитай, почитай…