Пуговица Дантеса

Уже минут через десять начинается переохлаждение, Пушкина трясёт. От быстрой смерти поэта отделяют мгновения. В какой-то момент кровь, по-видимому, удаётся остановить. На подмогу вызывают обоих кучеров. Истекающего кровью Пушкина волокут к саням. Потом переносят на шинель и несут… С трудом затаскивают в сани. (Нет никакого сомнения, что кровотечение в это время усилилось.) Александр Сергеевич поистине стоически переносит все мучения – не жалуется, лишь немного постанывает. Наконец, тронулись по бездорожью.

Виконт д’Аршиак: «…В санях, сильно потрясаем во время переездки более половины версты, по самой дурной дороге, он мучился, не жалуясь…» [12]

Никто не подумал, что может понадобиться более щадящий транспорт в случае ранения одного из дуэлянтов. Никто! Кроме одного человека – голландского посланника. Именно Геккерен-старший заблаговременно отправил к месту поединка карету. Через полверсты кавалькада наткнулась на эту самую карету, и с разрешения французов перенесли туда тяжелораненого (скрыв от последнего принадлежность повозки).

Теперь представьте следующее. Еле живого поэта с развороченным тазом в карете усаживают на сиденье и в течение часа везут к дому. (Расстояние от Чёрной речки до квартиры на Мойке больше семи вёрст, почти десять километров.) Страшно представить, какие адовы муки пришлось претерпеть Пушкину во время этого пути. Он был очень бледен, вял; сильно мутило. Несколько раз по просьбе пассажиров кучер останавливал лошадей: раненый терял сознание.

Важная ремарка. В первой половине XIX века присутствие на поединке доктора являлось случаем наиредчайшим. И вот почему: «дуэльных лекарей» судили точно так же, как и секундантов. И нужно было постараться (не простыми уговорами, а исключительно звонкой монетой!) зазвать какого-нибудь уважаемого лекаря быть свидетелем при «добровольном убийстве». Приезжал разве какой-нибудь спившийся эскулап; зато вся остальная братия слишком дорожила своим именем, чтобы согласиться на подобную авантюру.

Всё изменилось через восемь лет после дуэли между Пушкиным и Дантесом, когда законодательно (Уложение о наказаниях 1845 г., ст. 1980) была отрегулирована ненаказуемость докторов, приглашаемых для оказания медицинской помощи во время дуэлей: «…врачи, призываемые для помощи раненым, не почитаются свидетелями поединка». С этого времени присутствие доктора на дуэлях стало непременным условием почти каждого поединка…