Пушкин и Грибоедов

Отталкивание от собственных размышлений, даже если они разумны сами по себе, рискованны: они могут плохо накладываться на анализируемый текст. С. М. Бонди находит роковую ошибку Татьяны, когда она делает «неверный, скороспелый вывод о причине сходства Онегина с героями прочитанных ею поэм и романов. Она решает, что Онегин просто в своих чувствах и действиях копирует этих героев, подражает им, строит свою жизнь по литературным образцам»135. Я не принимаю это предположение, хотя чувствую его силу: человеку свойственно экстраполировать на других собственные обыкновения, и если Татьяна живет по нормам книжных героев, почему бы ей не допустить, что и Онегин берет в пример – только других героев из других книг. Пушкин, продолжает ученый, иного мнения о герое. «Между тем Татьяна твердо убеждена в правильности своего вывода, и это делает ее положение совершенно безнадежным: она не может разлюбить Онегина и в то же время знает, что это человек, недостойный ее любви, ничтожный подражатель литературных образцов, пародирующий в своем поведении героев модных романов…» (с. 34). Но последнее суждение и делает всю гипотезу нереальной. Татьяна – идейный человек, и у нее ум с сердцем в ладу. Невероятно, чтобы Татьяна любила, если бы ум ее это запрещал.

У Онегина репутация неважная по многим параметрам, не исключение – и читательский. Был эпизод, когда герой пробовал превратить чтение в способ борьбы с хандрой. Результат? «Отрядом книг уставил полку, / Читал, читал, а все без толку…» В самоцельном чтении толку мало, но и то поэт будет вынужден внести поправку: «несколько творений / Он из опалы исключил…» А далее Онегин предстает читателем систематическим. Свидетельствует ключница, показывая Татьяне барский кабинет: «Здесь почивал он, кофей кушал, / Приказчика доклады слушал / И книжку поутру читал…» Онегин не только перечитывал любимые книги. Можно судить о его разведочном чтении! Летом герой начинал день купаньем, «Потом свой кофе выпивал, / Плохой журнал перебирая…» «Перебирая», когда попадалось неинтересное; так ли был равнодушен, встречая интересное?

Среди исследователей много людей любопытствующих, которые собранные Онегиным книги сами читали и неприязнь к их героям испытали непосредственно. А как быть современным молодым читателям, которые вряд ли потянутся к таким ныне вышедшим из активного круга чтения книгам? Им надо верить поэту: по пушкинскому изложению эти герои не могут нравиться людям с позитивными ценностями жизни.

А теперь вопрос самый естественный: Онегину нравились ли герои хранимых им книг? Предполагаю, что такой вопрос мог не возникать из-за очевидности ответа: конечно, нравились; иначе зачем их надо было привозить с собой и держать в кабинете136? Но возможно иное объяснение: книги могли иметь свой вес – за постановку важных проблем, и это не индульгенция их героям.

Между тем основы такого понимания этих книг заложены еще в критике Белинского, писавшего по поводу осознания Онегиным своего сходства с героями любимых книг: «Это еще более говорит в пользу нравственного превосходства Онегина, потому что он узнал себя в портрете, который, как две капли воды, похож на столь многих, но в котором узнают себя столь немногие, а большая часть “украдкою кивает на Петра”. Онегин не любовался самолюбиво этим портретом, но глухо страдал от его поразительного сходства с детьми нынешнего века. Не натура, не страсти, не заблуждения личные сделали Онегина похожим на этот портрет, а век» (с. 454–455)137

. Кстати, тут содержится и ответ на вопрос, почему Онегин – не подражатель книжным героям. Подражать можно тогда, когда тянешься за героем, как за идеалом. Онегин угадывает свое сходство с героями, подражать которым ему – по размышлении – не хочется (сам он и порвал с таким образом жизни); уловить с ними былое объективное сходство – значит обнаружить свойства глубокого, честного ума.

Татьяна, конечно, с азартом читает сами онегинские книги. Но она находит не косвенный, а прямой путь к возможности видеть душу манящего и загадочного для нее человека! «Хранили многие страницы / Отметку резкую ногтей»; на полях «она встречает / Черты его карандаша».

Везде Онегина душа

Себя невольно выражает

То кратким словом, то крестом,

То вопросительным крючком.

Вопросительный крючок – знак сомнения, а не одобрения. Как раз все эти пометы вряд ли отдалили Татьяну от того, кто завладел ее внутренним миром. Даже напротив: они не усилили разочарование до критической точки, а укрепили не исчезавшее очарование героя. «Яснее понимать» означает не разъединение, а сближение героев.

Татьяной, думается, верно было понято главное. И новый – уже не романтизированный, а реальный – Онегин не мог ее разочаровать, он стал для нее ближе и понятнее. «Идеализация героя кончилась, но вера в его человеческое достоинство осталась, осталась и любовь»138.