Пушкин путешествует. От Москвы до Эрзерума

Я бродила по самым поэтическим парижским уголкам: Латинскому кварталу и набережной Сены, Люксембургскому саду и каштановым аллеям Тюильри, Монмартру и Елисейским Полям.

После предъюбилейной Москвы, перенасыщенной пушкинскими изображениями, Париж производил какое-то странное впечатление: было непонятно, почему на бульварах нет привычных транспарантов с изображениями лиры, гусиных перьев и прочих поэтических атрибутов, а в витринах дорогих бутиков и кафе не видно портретов поэта? Словно попала в некий ирреальный мир…

Французская столица жила своей обычной празднично-туристической жизнью, и ей, конечно же, не было никакого дела до юбилея Александра Сергеевича.

Собор Нотр-Дам. Фотография

И все-таки три портрета Пушкина – три явления поэта! – в тот день в Париже мне удалось увидеть: один – за задним стеклом промчавшегося мимо «Рено», второй – в витрине выставочного центра на улице Новый мост и третий – в газетном киоске на Елисейских полях на первой полосе «Русской мысли».

Почти случайно, – так хотелось посидеть в тиши после суетного дня, – зашла в собор Парижской Богоматери, знаменитый Нотр-Дам. И попала на воскресную вечернюю службу.

Величественные аккорды органа заполнили собой все огромное пространство. Мощные, взмывающие вверх звуки вновь и вновь, казалось, пытались пробиться сквозь монолит каменных сводов и вырваться наконец-то за их пределы, к свету. И будто в согласии с неземной музыкой вспыхивали и переливались всеми красками драгоценные витражи…

Роман Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери» Пушкин читал в счастливейшие дни жизни в Царском Селе: в конце мая – начале июня 1831 года. Возможно, и в свой день рождения! «Во всем этом вымысле много изящного», – признавался он позднее. И добавлял, что от некоторых сцен «дух захватывает». Значит, хотя бы мысленно, поэт все-таки побывал в Нотр-Даме.

«И тогда привычное сновидение перенесло его в дальний Париж…»

На мгновение показалось, что торжественная месса в знаменитом соборе и вся божественная красота вокруг – в честь Пушкина. Быть может, так, потаенно, Париж почтил память русского гения?

«Послан был в Париж»

В далеком 1717-м Петр Великий, будучи в Париже, оставил там своего питомца Абрама Ганнибала, дабы тот в совершенстве изучил артиллерийские и фортификационные науки.

Сколько трудов написано о годах обучения прадеда поэта в военной школе Ла-Фер, о службе его в армии короля Франции Людовика XV и участии в войне с Испанией! Но все эти академические тома не в силах соперничать с небольшим, всего в несколько десятков страниц романом, где удивительная жизнь Абрама Ганнибала, полная взлетов и падений, счастливых случайностей и гонений, воссоздана и преображена гением его великого правнука.

Первые страницы «Арапа Петра Великого» посвящены жизни «царского негра» в Париже и его страстной любви к француженке-графине.

«Сильнейшие узы привязывали его к Парижу. Молодой африканец любил». И как ни тяжело было Ганнибалу оставлять милую ему Францию, но, повинуясь воле своего высокого покровителя, он вернулся в Россию, северную страну, чтобы в будущем немало порадеть для ее блага.

Вот они, пушкинские мечты в зеркальном отражении: из Парижа в холодный Петербург (с душевной тоской!) отправляется его темнокожий прадед. «Путешествие не показалось ему столь ужасно, как он того ожидал. Воображение его восторжествовало над существенностию. Чем более удалялся он от Парижа, тем живее, тем ближе представлял он себе предметы, им покидаемые навек. Нечувствительным образом очутился он на русской границе. Осень уже наступала, но ямщики, несмотря на дурную дорогу, везли его с быстротой ветра…»

Александр Николаевич Пушкин, внук поэта (в центре), Серж Лифарь (справа) с балеринами Гранд-Опера. Париж. 1937 г. Фотография

Жизнь Абрама Ганнибала, в отличие от не покидавшего границ отечества правнука, изобиловала чужеземными странствиями: он видел и Константинополь, и Париж, и Копенгаген…

Как полна необычных совпадений история, как любит оставлять знаковые «зарубки» на бесконечной спирали событий! Спустя ровно двести лет как Абрам Ганнибал «послан был в Париж», в 1917-м, его далекие потомки покинули большевистскую Россию и навсегда обосновались во Франции, ставшей родиной для их детей и внуков.

Мне предстояла встреча с Надеждой Бэр, урожденной Воронцовой-Вельяминовой, внучкой «царского арапа» в девятом колене и прапра-правнучкой Пушкина.