Пусть вспыхнет пламя

Адриан вошёл в кабинет без стука. Помещение было светлым, с высокими окнами, которые выходили на площадь имени Филимона. Массивный стол, стационарный планшет, на левой стене – гимн рабочим, на правой – шесть основных целей, которые должен выполнить район за год – повышения, улучшения, достижения. За столом сидел Бафф – префект района А-17. Всё то же разбухшее ухабистое тело, лысый череп и два маленьких хитрых глаза на жирном лице. Только теперь это тело было облачено в приличный костюм. На лбу светился рейтинг – «87». Префект смерил посетителя суровым чиновничьим взглядом, и лицо его непроизвольно вытянулось, когда он понял, что перед ним стоит его давний сосед и первый раздражитель.

– Тони! – воскликнул он и встал, изображая радость, как будто два старых товарища встретились после долгой разлуки. Глаза его бегали – соображал, что происходит. – Рад тебя видеть… Ты… Поднялся, я смотрю, возмужал. Выглядишь прилично, рейтинг максимальный. Ну так и я на месте не сидел. Вот что значит быть карьеристом, а?

Адриан прошёлся по кабинету, внимательно изучая убранство, поглядел в окно, из которого открывался вид на фонтан рабочим, а затем присел на край стола.

– Способы достижения целей у нас с тобой разные, Бафф, – вымолвил он. – Тебя не смущает, что на площади собирается народ?

Бафф выглянул в окно – площадь Филимона заполняли люди. Кто-то растягивал баннеры, кто-то кричал в мегафон, некоторые и вовсе сбрасывали всяческий хлам в кучи, чтобы потом поджечь.

– Твоих рук дело? – прищурился он.

– Власть в районе А-17 официально переходит под управление Временного Правительства, как и власть во всём городе Тридцать Два, – продекламировал Адриан официальным тоном. – Я говорю от лица Временного Правительства и префектом района назначаю Дона. А ты, – он смерил Баффа оценивающим взглядом, – с этой минуты лишаешься всех своих званий и должностей.

* 

– Красиво, – кивнул префект, – но это лишь слова. Он поднялся с кресла и подошёл к окну. – Не ты меня назначал, Тони. Приказ подписывал губернатор Мартин. Не ты меня и снимешь. Таковы законы. Или ты думаешь, что если мусорщик одевает костюм, зарабатывает высокий рейтинг, это сделает его кем-то другим? Нет уж, Тони, ты – самый настоящий мусорщик, нарушитель дисциплины, бездарь и тунеядец. Я уже вызвал наряд сюда и на площадь, и я очень хотел бы посмотреть на то, как ты будешь общаться с вооружёнными спецназовцами.

– Во-первых, не «одевает костюм», а надевает, – ответил Адриан, прохаживаясь по кабинету. – А во-вторых, пока у нас есть пара минут до прихода полиции, позволь сказать то, чего я не решался сказать тебе в прошлом. Я ждал этой встречи, продумывал, что буду говорить, как буду себя вести, репетировал. Но теперь я понимаю, что в этом не было необходимости. Я скажу то, что думаю на самом деле, что сидело во мне долгое время и рвалось наружу. Ты, Бафф, порождение мерзкой системы, которая взращивает подобных тебе пачками, закаляет и лелеет их, а потом пускает в бой. Таких, как ты, здесь в избытке, о да, я это знаю не понаслышке. Всякие мелкие шишки, которые думают, что им всё дозволено, что раз у них есть право какой-нибудь вшивой подписи или хотя бы какая-то власть, они теперь лучше всех остальных. Вы упиваетесь своим положением, хвастаетесь друг перед другом мнимыми достижениями. Никакого творчества, никакой красоты, никакой мечты. Всё это меркнет на фоне бытовых вопросов, которые подобных тебе возбуждают. Скользкие и гибкие – прогибаетесь даже там, где это сделать невозможно. Юлите, продажные вы люди, без принципов и понятий. Ты выживешь в любых условиях, приспособишься, освоишься. При любом режиме, при любой системе. Тебе не важно, кому служить. Не важно, под каким флагом ходить. С огромным удовольствием сообщаю, что места для таких, как ты, в нашем новом мире не будет.

– Вот это речь! – Бафф сделал несколько демонстративных хлопков. Шея его раскраснелась, на лице застыла маска надменности. – Похоже, тебя, Тони, задевает то, что люди добиваются чего-то в жизни. Это и есть жизнь, дурень ты пустоголовый! Когда ты не сидишь на месте и не читаешь свои сраные книжки, а стараешься подняться, выжить, выкарабкаться. Я не знаю, что ты там сделал, чтобы заработать этот рейтинг, но осталось тебе недолго. Ты хоть понимаешь, куда ты прёшь? Ты высунул голову и пошёл на систему, да на ту самую, которая, как ты сказал, меня породила. Эта система сожрёт тебя и не заметит, как муравья, который на пикнике случайно попал в хлеб. А я выживу, да, ты прав. Я выкарабкаюсь, потому что умею. И буду дальше развиваться и расти.

– Что ж, – Адриан как бы невзначай сделал жест рукой слева направо, глядя Баффу в глаза, – попробуй.

Рейтинг Баффа снизился до единицы, загоревшись красным. Он уставился на своё отражение в стекле, и глаза его округлились. Зубы скрипнули, на лбу выступила испарина. Лицо пылало злобой и негодованием.

– Кто ты такой, сука? – едва сумел выговорить он. Нижняя челюсть его дрожала. Он шарил взглядом в поисках первого попавшегося под руку предмета.