Пустоши Имира

Старик задыхался, он жарко хватал остатки воздуха открытым ртом, точно тонул в густой кромешной тьме, пока не открыл глаза и не очутился в яви. А явь кругом была куда страшнее иных сновидений: в тусклом свете лампы, он увидел перед собой Варсаву. Мясистый лик Варсавы изменился до неузнаваемости, в нем не осталось более ничего человеческого, одно желание застыло на этом лице — желание убийства и грабежа. Его глаза, словно два змеиных ока, ярко горели в полумраке, и очи эти были переполнены лютой ненавистью. Огромными мозолистыми ладонями капитан "Черного лотоса" сдавливал горло старика и омерзительно скалился от натуги. За ним стояли еще три разбойника. Эта свита выглядела не хуже отпетых могильщиков, всегда готовых на то, чтобы сковырнуть очередной труп в свежевырытую могилу. Компания ждала, когда их капитан отправит свою жертву в холодные объятия смерти, а самый бойкий из них, будто крыса в тюремной камере, уже начинал шманать в котомке пассажира.

В следующий миг картина изменилась. Варсава негромко охнул, а затем с невероятной силой отлетел в распахнутый проем двери. Старик поднялся с лежака, словно древний бог с окаменевшего ложа. Он моментально преобразился, огромная нависшая тень от его фигуры заполнила все пространство кругом. От этого человека веяло такой первозданной мощью и такой страшной угрозой, что разбойники кинулись прочь из каюты. Однако "древний бог" не оставил им ни единого шанса на спасение. И хотя места едва хватало для приличного замаха, для старика это не являлось помехой. Он был более чем опытным воином, его двуручный меч прочертил молниеносную дугу, и голова одного из негодяев с глухим стуком упала на пол, остальных он зарубил как баранов, чуть скривившись от брезгливости.

Варсава вновь охнул, его забрызгало кровью с ног до головы, он ползал в луже крови и теплых кишок, жалко цеплялся руками за ускользающие доски настила и молил о пощаде.

— Ну нет… — тяжело дыша, сказал старик. — Уж лучше пощадить этот мир, избавив его от такой непосильной ноши, как ты, Варсава.

— Я заплачу тебе золотом!.. — умоляюще протянул Варсава, но острие меча закончило его бесполезные мольбы. Оно пронзило его насквозь, пригвоздив к трюмной переборке, словно громадную бабочку в саду жизни у недобрых богов.

Шум и крики разбудили корабль. Через мгновение на старика уже взирали десятки глаз. Команда сжимала в руках клинки, блестевшие в полумраке помещения, как зубы дракона, но не решалась пустить их в ход. Люди молчали, только горячее дыхание выдавало их напряжение. Вопросов не возникало. И без лишних вопросов было понятно, какая трагедия здесь произошла.

— Тут кто-то хотел занять место капитана, — мрачно проговорил старик, устало оперевшись на рукоять окровавленного меча. — Если это так, то штурвал свободен.

— Ну что ж… — неожиданно произнес один из матросов. — Собаке — собачья смерть. Он пнул тушу Варсавы и злобным голосом заметил, что жирный ловец удачи, получил, наконец-то, свою заслуженную награду.

— А чем наградим этого героя? — с саркастической усмешкой справился еще один громила, кивая на обитателя каюты.

— Утром станет ясно, чего он стоит на самом деле, а пока нужно очистить судно от мусора, а затем отдать должное ночным грезам и духам сна.

"Очищение" произошло быстро, как подобает на всяком корабле, где набралась изрядная куча человеческих нечистот. Тела Варсава и его подельников мигов вышвырнули за борт, без напутственных отпеваний и прощальных посиделок.

Старик наблюдал за экипажем "Черного лотоса" безучастно, словно видел перед собой кучу назойливых крыс, но его двуручное оружие постоянно напоминало, что он начеку и в случае нужды сумеет постоять за себя как следует.

* * *

Утром, едва рассвет окрасил горизонт, на палубе "Черного лотоса" уже гудели голоса. Там выбирали нового капитана. Команда разделилась на два лагеря, осыпая друг друга градом упреков, грязных посулов и оскорблений. У каждой группы был свой лидер, и каждый из них обладал своими явными достоинствами, главными из которых были грубая физическая сила и громовая речь. Никто не перечил этим парням, ибо широкие плечи, тяжелая поступь и увесистые кулаки — без сомнения выделяли их из толпы морских "собратьев", давая ясно понять, что на самой вершине пищевой пирамиды завсегда найдется свободное местечко для подобных ухарей и громил.

Старик прошел на корму "Черного лотоса". Лучи утреннего солнца — чуть теплого после стылой ночи, мягко падали на его голову, подсвечивая седые пряди и суровый лик. Он не вмешивался в перебранку людей, ибо несмолкаемый плеск волн и трепет парусов был ему ближе, чем скабрезные речи соплеменников.

Тем временем у грот-мачты разговор шел уже на повышенных тонах.

— У Баска больше прав на роль капитана, чем у твоего вислозадого Рорика! — говорил один из парней — высокий, кряжистый отморозок.

— Следи за языком, Виннолет! — свирепо возразил ему собеседник, иначе окажешься там же, где и Варсава, с его погаными мечтами о легкой наживе и внезапном обогащении!