Пустые калории. Почему мы едим то, что не является едой, и при этом не можем остановиться

В течение нескольких десятилетий после того, как DuPont в 1950-х начала использовать ПФОК, компания слила десятки тысяч тонн ПФОК в реку Огайо и «стабилизирующие пруды», из которых вещество попало в местные грунтовые воды, и, соответственно, питьевую воду более 100 000 человек, живущих неподалеку от завода Washington Works в Западной Виргинии¹⁴. Сбрасывая химикаты в реку, компания одновременно проводила медицинские исследования их потенциального вреда. Оказалось, что они вызывают рак и врожденные дефекты у животных. А потом обнаружились врожденные дефекты и у детей некоторых сотрудников компании. По словам Роба Байлотта, экологического юриста, который выступал на стороне обвинения в групповом иске, «DuPont десятилетиями активно пыталась скрыть свои действия. Компания знала, что эти вещества вредны, но все равно сбрасывала их в воду. Это были очень плохие факты»¹⁵.

Да, плохие факты. По их же собственным внутренним стандартам максимальная безопасная концентрация в питьевой воде составляла 1 частицу на миллиард. В местной питьевой воде концентрация была в три раза больше, но DuPont не сообщила об этом публично. Пока что большинство исков против DuPont закончились досудебными соглашениями, на которые компания потратила в общей сложности 400 млн долларов¹⁶. Иски по-прежнему рассматриваются, но компании DuPont, которая во всем этом виновна, в каком-то смысле больше не существует.

NBC News в 2020 году сообщили, что DuPont передала свои обязательства по очистке и выплате компенсаций маленьким компаниям, у которых нет денег на все это. DuPont отрицает создание подставных компаний для передачи им своих обязанностей, но одна из компаний, которая, как настаивает DuPont, была создана не для этих целей, сейчас подала в суд на DuPont, утверждая, что DuPont намеренно скрывала масштабы возложенных на нее обязательств, скидывая их на других¹⁷

.

ПФОК – это не пищевой эмульгатор, она наносит вред совсем не таким образом и не в такой дозировке, как эмульгаторы, используемые в некоторых ультрапереработанных продуктах. Но мне кажется, что эта история здесь будет полезна по двум причинам.

Во-первых, вы, возможно, склонны «закупаться как активист» и избегать продукции компаний, которые нанесли значительный урон окружающей среде. (Хотя должен признать, что цепочка поставок УПП сейчас настолько запутана, что узнать названия или даже точное количество компаний, участвующих в производстве одного-единственного продукта, почти нереально. Вы ни за что не узнаете, какая именно компания сделала DATEM, которые добавили в ваш хлеб.)

Во-вторых, когда мы дойдем до вопросов регулирования пищевых добавок, вы увидите, что текущая система ждет от вас, что вы будете доверять компаниям вроде DuPont, которые сами себя регулируют и сами себя сертифицируют. И, возможно, после истории о ПФОК вы станете доверять им немного меньше.

Ладно, хорошо, эмульгаторы в УПП могут производиться компаниями с сомнительным юридическим прошлым, но есть ли какие-то более конкретные доказательства их вредности? Ну… да, есть. И по большей части они наносят вред, воздействуя на наш микробиом.

* * *

Мы с вами описываемся практически теми же самыми уравнениями, что и пончики. И человек, и пончик с топографической точки зрения являются цилиндрами с двойной стенкой. Трубка посередине – это кишечник, который имеет ответвления в уши, легкие и еще несколько мест; все они покрыты слизистой оболочкой, сложной смесью воды, белков и гликопротеинов. Она не жирная и не желеобразная, а интригующе волокнистая и невероятно разнородная. Это живой слой, полный антител и иммунных клеток, которые помогают нам мирно сосуществовать с другими обитателями кишечника – микробиомом.

О микробиоме сейчас пишут очень много, но вот знаем мы о нем до сих пор сравнительно мало. Тем не менее мы постепенно начинаем понимать базовые научные данные – хотя пока еще не разобрались со следствиями из них.

Во время родов и в первые дни и недели жизни новорожденного человека колонизируют от 10 до 100 триллионов микробов[112]. В первые несколько месяцев иммунная система младенца и новоиспеченный микробиом проверяют друг друга на прочность и формируют друг друга – это сложный, плохо изученный «танец». Младенец на грудном вскармливании получает свой микробиом от матери вместе с особыми антителами в молоке, которые способствуют развитию полезных бактерий. В первые несколько лет идут лихорадочные сражения, но затем организм ребенка и несколько сотен видов бактерий наконец заключают мир, решают жить вместе, и микробиом превращается в один из крупнейших иммунных органов тела. Мы даем микробам теплый, влажный, слизистый дом, в котором полно еды, а они формируют биопленки – листы слизи, которые мешают вредным микробам нанести вред и им самим, и нам. Это консорциум, коалиция, которая строит линию защиты от потенциальных завоевателей или колонистов.