Путь истины. Очерки о людях Церкви XIX–XX веков

Революционный обер-прокурор Святейшего Синода В. Н. Львов бесцеремонно вмешивался в чисто церковные вопросы, а когда члены Синода с ним перестали соглашаться, то были отправлены в отставку. Решением Временного правительства церковно-приходские школы были изъяты из ведения Церкви, в школах и гимназиях запрещено преподавание Закона Божия, а закон о свободе совести декларировал свободу религиозного самоопределения для каждого гражданина по достижении 14-летнего возраста. Взамен христианских ценностей детям предлагалась свобода, свобода всех во всем и от всего, полное отвержение не только старого строя, но и всего традиционного уклада жизни. Для большинства вседозволенность оказалась роковым, непреодолимым искушением. Миллионы русских людей в той или иной степени поддались обольщениям соблазнителей и возжелали одни – немедленного обогащения, другие – быстрого уравнивания всех людей ради создания рая на земле, третьи – своей полной самореализации без всяких преград, четвертые – не ограниченной ничем воли…

Достойно внимания, что в самом начале революционной смуты, 2 марта 1917 года в селе Коломенское под Москвой была чудом явлена Державная икона Божией Матери как утешение и призыв к верности Христу.

В те дни начался процесс распада империи как единого государства, развал всей системы управления и хозяйственной жизни, что отразилось и на положении Церкви. Рухнули ослабевшие моральные устои. «В деревнях грабежи и разбой, в уездах погромы помещичьих усадеб и убийства помещиков. Случалось, что в праздник деревня отправлялась в церковь, а после обедни всем миром грабила соседние усадьбы» (50, с. 265). После отказа государства от прямой поддержки и защиты Церкви, увы, отношение к ней у многих людей изменилось. Многие храмы опустели. На фронте к причастию стали подходить не более 10 % солдат, хотя раньше причащались все. Дезертиры с фронта и просто грабители разрушали монастыри и храмы, издевались над священнослужителями, оскверняли святыни.

Революционный восторг затуманил головы многим. По воспоминаниям митрополита Евлогия (Георгиевского), в первые революционные дни в Житомире одни люди ликовали, другие рыдали: «Иеромонах Иоанн, несмотря на пост, приветствовал меня: “Христос Воскресе! Христос Воскресе!” – а в ответ на мои увещания быть более сдержанным возразил: “Вы не понимаете!.. С первых же дней против меня началась травля…” – владыка считался убежденным монархистом» (50, с. 263).

Тем не менее изменившиеся условия жизни позволили православным верующим и священнослужителям вернуться к соборной форме управления церковной жизнью. 15 августа 1917 года, в праздник Успения Пресвятой Богородицы, в Успенском соборе Московского Кремля открылся Всероссийский Поместный Собор, канонически высший орган церковного управления, ожидаемый православными людьми более 200 лет. Перед участниками собора стояло много сложных вопросов внутрицерковной жизни, но их можно было свести к одному: как жить Церкви без поддержки государства? «Свободная печать» без всяких на то оснований объявила Собор «контрреволюционным», а всех его участников – «монархистами». Но власть либеральных демагогов оказалась слабой и лишенной широкой народной поддержки, а потому и была сметена в результате большевистского переворота.

В Москве шли бои между юнкерами и красногвардейцами, пушки били по Кремлю, в котором продолжались заседания Собора.

Неожиданно для многих основным вопросом стал вопрос о главе Церкви. После принятия решения о восстановлении патриаршества 5 ноября 1917 года из трех кандидатов путем жребия Патриархом Московским и всея России был избран святитель Тихон (Беллавин, 1865–1925), митрополит Московский.