Путешествие на «Кон-Тики»

— Чистилище оказалось сыроватым, — подвел итоги Бенгт. — Но царство небесное я себе примерно так и представлял.

Мы с наслаждением потягивались, лежа под пальмами, и улыбались пассатным облачкам, которые мчались высоко над нами. Теперь мы уже не плыли на запад за ними, а лежали на неподвижном, надежном островке в самой Полинезии.

Потягиваясь всласть на песочке, мы слышали непрерывный гул протянувшихся до самого горизонта бурунов.

Бенгт был прав: мы попали в царство небесное.

Глава восьмая. В ГОСТЯХ У ПОЛИНЕЗИЙЦЕВ

^{Робинзонада. — Мы боимся, что нас спасут. — Всё в порядке. — Следы других крушений}

.— Еще необитаемые острова. — Бой с муренами. — Нас находят островитяне.— Привидения на рифе. — Посол к вождю. — Вождь посещает нас. — «Кон-Тики» —

старый знакомый/ — Наводнение. — Плот-вездеход.— Вчетвером на острове. — Островитяне забирают нас. — Встреча в деревне. — Предки из страны восходящего солнца. —

Хюла-хюла. — Шаманы в эфире. — Мы получаем королевские имена. — «Маоаэ» терпит крушение.— «Тамара» спасает «Маоаэ». — Курс на Таити!

— Встреча на набережной.— Живем по-королевски. — Шесть венков.

Остров оказался необитаемым. Его размеры — неполных двести метров в поперечнике — позволили нам очень быстро изучить пальмовую рощицу и узкую прибрежную полосу. Самое высокое место поднималось на два метра над лагуной.

Под пальмовыми кронами у нас над головами висели большие гроздья зеленых орехов — природных термосов, хранивших защищенное от тропического солнца холодное кокосовое молоко. Значит, нам, не придется страдать от жажды, рядом с зелеными орехами висело немало спелых, по песку ползало множество раков-отшельников, в лагуне сновали всевозможные рыбы, — одним словом, мы были обеспечены всем необходимым.

На северном берегу мы обнаружили наполовину занесенный песком старый некрашеный деревянный крест. Отсюда открывался вид на северную часть рифа с остатками разбитого судна, мимо которого проплыл наш плот, перед тем как самому сесть на риф. Еще дальше на север голубели верхушки пальм на следующем атолле. Лесистый остров к югу от нас был гораздо ближе. Правда, там мы тоже не видели никаких признаков жизни; да впрочем, в тот момент мы были заняты другим.

Вот идет, прихрамывая, робинзон Хессельберг, в своей громадной соломенной шляпе и с целой охапкой шевелящихся раков в руках. Кнют собирает хворост, и вскоре мы уплетаем вареных раков. На третье подается какао на кокосовом молоке.

— Ну, как оно на бережку, ребята? — спрашивает довольный Кнют.

И хотя незадолго до этого он успел уже побывать один раз на суше, в ту же минуту он теряет равновесие и выливает пол-котелка горячей воды на ноги Бенгта! После 101 суток на плоту мы в первый день не очень-то твердо стояли на ногах и то и дело хватались за пальмы, так как совершенно автоматически приседали, готовясь встретить несуществующую волну.

Когда Бенгт вручил каждому его столовый прибор, Эрик хитро улыбнулся. Я сразу вспомнил, как после нашего последнего завтрака на плоту принялся по привычке тщательно отмывать свою миску, а Эрик, бросив взгляд в сторону рифа, потихоньку отложил в сторону свой прибор и заявил: «Что-то мне сегодня лень посуду мыть». Вынутая теперь из кухонного ящика, его миска сверкала не хуже моей.

Поев и как следует отдохнув, мы занялись разбором отсыревшего радиооборудования. Торстейну и Кнюту нужно было спешить появиться в эфире прежде, чем радиолюбитель из Раротонги передаст всему свету печальную весть о нашей кончине.

Большая часть аппаратуры уже лежала на берегу. Бенгт отправился на риф, где еще купался в воде какой-то ящик. Мы видели, как он высоко подпрыгнул в воздух, дотронувшись до крышки, — значит, ящик и в самом деле принадлежит к комплекту радиостанции! Радисты занялись сборкой и разборкой своей аппаратуры, а мы тем временем разбили лагерь.