Путешествие на «Василиске»

– Придется впустить воду внутрь, а затем, как только давление уравняется, покинуть колокол.

– И надеяться, что успеем вовремя всплыть на поверхность, – добавила я.

На миг мы оба замолчали. Тишину нарушал лишь плеск льющейся внутрь воды.

Нет, в этот миг я даже не вспомнила о Джейке. Все, утверждающие, будто в столь критический момент вспоминали о тех, кого любят, либо бессовестно лгут, либо вылеплены из какого-то совершенно другого теста. Что до меня, все мои мысли были заняты подсчетом шансов остаться в живых. Мы находились на глубине чуть меньше десяти метров, а плавала я небыстро. Между тем, змей все еще был рядом и вполне мог броситься на нас, как только мы выберемся наружу.

Однако остаться внутри означало бы верную гибель.

– Поднимаясь наверх, выдыхайте, – сказал Сухайл, очевидно, пришедший к тому же самому умозаключению. – Иначе воздух разорвет легкие.

Сама я не подумала об этом и послушно кивнула.

– Готовы? – спросил он.

Больше всего на свете мне хотелось ответить: «Конечно, нет». Но промедление не принесло бы никакой пользы, и я ответила:

– Да.

Сухайл бросил рубашку под ноги. Струя воды, хлынувшая из отверстия гораздо сильнее прежнего, окатила меня с головы до ног. Вода прибывала на глазах. Сухайл нырнул к люку и, не тратя времени зря, рванул запор.

К моему ужасу, крышка не поддалась. Открывалась она наружу, чтобы давление воды удерживало ее закрытой, и теперь это обстоятельство работало против нас. Тогда Сухайл ударил в крышку обеими ногами. Ворвавшаяся внутрь вода начала быстро заполнять колокол. Начался настоящий потоп.

Я поспешила набрать в легкие воздуха – столько, сколько смогла. Боль в груди напомнила о том, что Сухайл говорил о давлении, но в эту минуту мне требовался кислород – и чем больше, тем лучше.

Вода наполнила колокол почти доверху. К этому времени Сухайл успел распахнуть крышку люка настежь и ловко, точно угорь, выскользнул наружу. Одолевая встречный поток воды, я устремилась за ним и обнаружила, что он ждет меня. Ухватив меня за запястье, он помог мне выбраться, не выпуская моей руки, оттолкнулся ногами от морского дна, и мы поплыли наверх.

По пути вниз десять метров не казались такой уж большой глубиной: прозрачная вода значительно уменьшает, скрадывает расстояния. Теперь же, в отчаянном, безумном рывке наверх, эти десять метров казались десятью километрами. Мы поднимались так медленно – ах, как медленно! Только растущее давление в легких и подсказывало, что мы все же куда-то движемся. Я выпускала воздух понемногу, короткими резкими выдохами, стараясь сохранить как можно больше, однако вскоре тело во весь голос потребовало кислорода. Сухайл, гораздо лучший пловец, тянул, и тянул, и тянул меня за собой…

Однако не оглядеться я не могла. Ближайший из змеев успел подняться на поверхность и раздраженно хлестал хвостом, но в нашу сторону даже не смотрел. В некотором отдалении от темной громады «Василиска» виднелось дно каноэ. По-видимому, кеонгане пытались что-то предпринять, но что? Раздумывать об этом было некогда: мне нужно было поскорее всплыть наверх.

Легкие жгло огнем, и я уже не в силах была понять, отчего – то ли от внутреннего давления, то ли из-за нехватки воздуха, а до поверхности было еще так далеко… Я вновь попыталась выдохнуть, но воздуха в груди не осталось ни капли. Диафрагма судорожно дернулась в попытке сделать вдох, и только крепко стиснутые челюсти помешали мне глотнуть морской воды. Охваченная паникой, я забарахталась, забилась, но пальцы Сухайла стиснули запястье, будто стальные клещи.

Тут челюсти мои против моей собственной воли разомкнулись, и в легкие хлынула вода…

Глава четырнадцатая

Возвращение к жизни – «Амовали» – Планы подъема на гору – Лавовая трубка – Статуи вокруг кратера – Безжизненная земля – Ящерицы-огневки – Незримая опасность – Снова на волосок от гибели

Я пришла в чувство на палубе «Василиска». Казалось, с кашлем на доски изо рта выплескивается добрая половина Немирного моря. Легкие разрывались между настоятельной необходимостью вдохнуть воздуха – прекрасного животворящего воздуха – и не менее настоятельной надобностью извергнуть остатки воды. Конфликт противоположных импульсов терзал меня целую вечность, но вот, наконец, дыхательные пути прочистились, и я вновь обрела способность дышать.

После этого я долго лежала без движения, свернувшись калачиком на боку и рассеянно вслушиваясь в голоса вокруг. Один из них принадлежал Тому, что совершенно нехарактерно для него, бормотавшему благодарственную молитву (ничто не пробуждает религиозные чувства эффективнее, чем вид товарища на пороге гибели). Прочие голоса принадлежали матросам и островитянам. Одни отдавали команды, другие о чем-то спорили, но сути их споров я в тот момент уловить не могла.

Не слышно было лишь одного голоса – голоса Сухайла.