Путешествие на «Василиске»

В свое оправдание могу сказать одно: новое безрассудство затеяно было не мной. Да, мне и самой приходила на ум эта мысль, но я решительно прогнала ее прочь. Вернулся к ней, навел необходимые справки, решился воплотить ее в жизнь, а после уговорил присоединиться и меня не кто иной, как… Сухайл.

Вначале он прочесал воды окрестных лагун в поисках археологических находок, но не нашел почти ничего.

– Будь у меня колокол, – сказал он как-то раз, – тогда бы другое дело. Если здесь что-нибудь и есть, оно погребено в иле. Чтобы искать, нужно откачивать воду. Но без колокола…

Он только пожал плечами. В отсутствии колокола винить было некого. Даже если бы он после моих наблюдений за морскими змеями не остался под водой на внешней стороне рифов, то до тех пор, пока «Василиск» вновь не окажется на плаву, проку от него не было бы никакого. Возможно, и после этого – тоже: если все возможные находки лежат на дне лагун, кораблю к ним не подойти.

Лишенный возможности заниматься археологией, Сухайл попробовал было помогать в ремонте, однако, не будучи ни плотником, ни моряком, ощутимой пользы принести не смог. Тогда он принялся беспокойно бродить по острову, бывая везде, где не запрещено, и испытывая силу и ловкость всеми доступными способами.

Неудивительно, что его внимание сразу же привлек и спорт под название се-эгалу. Воду Сухайл любил не меньше, чем мой сын, и катание по волнам никак не могло не привлечь его жаждущий приключений дух. Быстро освоив общие принципы (хотя до мастерства более опытных кеонган ему, конечно, было далеко), он начал уговаривать заняться этим и меня.

Я неизменно отказывалась. За время пребывания на Кеонге мое умение плавать заметно улучшилось, но покорять волны я была не готова. Кроме того, я просто не видела смысла осваивать се-эгалу, имея возможность провести время куда более продуктивно – за работой.

Но вот о другом, куда более опасном виде водного спорта, того же сказать не могу.

Началось с того, что Сухайл стал еще беспокойнее, чем раньше. Не в силах сосредоточиться даже на расшифровке драконианской письменности, он рыскал по лагерю, будто кот, которого не пускает за порог ливень. Все это могло означать только одно: он что-то затевает. Краем глаза наблюдая за ним, я понимала: он исподволь склоняется к некоему решению, и, когда с этим будет покончено, я обо всем узнаю.

И в самом деле: момент принятия решения я увидела собственными глазами. Как раз в это время я устроила перерыв в зарисовке фрагментов костей огневок и поднялась из-за стола размять спину.

Сухайл сидел на берегу, вытянув ноги и погрузив босые пятки в песок, а в руках, лежащих на коленях, держал палку. Теоретически, он намеревался выстругать из этой палки что-то полезное либо эстетически ценное, но, очевидно, забыл об этом, так как уже несколько минут его нож просто снимал с нее стружки безо всякого руководства свыше. Внезапно он бросил это дело, вогнал нож в песок, поднялся, встал, широко размахнулся и зашвырнул палку в набегавшие на берег волны.

Обернувшись, он увидел меня. Широкая улыбка на его лице внушала радостное волнение пополам с дурными предчувствиями.

– Миссис Кэмхерст, – сказал он, – не хотелось ли вам когда-нибудь прокатиться верхом на драконе?

Мои мысли в тот момент были целиком посвящены ящерицам-огневкам, слишком мелким для верховой езды. Не понимая, к чему он клонит, я пробормотала нечто невразумительное.

– Кеонгане так делают, – пояснил Сухайл, увидев мое непонимание. – Они рассказывали, что ездят верхом на драконах. На морских змеях, миссис Кэмхерст.

Теперь об этом вспомнила и я. Когда нам с Сухайлом пришлось покинуть водолазный колокол, один из островитян прыгнул за борт и увел змея в сторону от нас. Судя по рассказам следящих за змеями мальчишек, самые молодые (и, видимо, самые бесшабашные) из туземных парней проделывали такое нередко.

К несчастью, Сухайл задал этот вопрос в присутствии сына, а тот был очень молод и, в определенных отношениях, совершенно бесшабашен. (Нет, это отнюдь не упрек; все мы в детстве в определенных отношениях бесшабашны – вспомнить хоть, что вытворяла я, будучи девочкой.) Джейк как раз развлекался, разбирая свою коллекцию морских диковин, со времени прибытия на Кеонгу достигшую величины воистину сногсшибательной. Услышав слова Сухайла, он взвыл от восторга и вскочил на ноги.

– Ого! Ну, пожалуйста, мам? Можно?

От одной мысли об этом Сухайл изумленно захлопал глазами: не всякий взрослый кеонганин отважился бы на такой подвиг.

– Тебе – ни в коем случае, – ответила я.

Конечно же, отказ мой повлек за собой долгий спор. К тому времени, как мне удалось убедить Джейка, что ему совершенно нечего делать даже рядом с морскими змеями, к нам в качестве публики присоединились Эбби и Том… и тут Джейку пришла в голову новая мысль.

– Мам, но ты-то уж точно должна! – сказал он. – Это же исследовательская работа, верно? Не можешь же ты упустить такой шанс, когда речь о драконах! Это – совсем как я прокатился на драконовой черепахе, только лучше!