Путешествие на «Василиске»

Будь я и вправду самым нелюбимым из весел вождя, он тут же сломал бы меня о планшир или вышвырнул в море. Однако я была человеком, и спор со мной создал бы для него кучу новых проблем. Пойдет ли он наперекор обычаям, касающимся ке-анакаи? Если так, Хили-и, стоявшая всего в паре шагов, была готова бросить ему вызов. Станет ли он отрицать мою принадлежность к оным? Лилуакаме, согласно всем кеонгским традициям – моя супруга, стояла еще ближе, свидетельствуя о том, что в глазах туземцев я к женщинам не отношусь. Верхушка местного общества связана великим множеством тапу, и вождь никак не мог позволить себе проявить неуважение к обычаям собственного народа.

В конце концов он указал на меня веером из пальмовых листьев и громко провозгласил:

– Ке-анакаи подвластны богам, как и все остальные. Так пусть же боги тебя и судят!

Судя по дальнейшим событиям, боги обладают весьма извращенным чувством юмора.

* * *

Гребцы вывели каноэ из бухты и взяли курс вдоль берега Кеонги, направляясь к подветренной стороне. Пресная вода из ручья, впадавшего в море близ деревни, проточила в кольце рифов брешь. Миновав полосу сильного прибоя, мы оказались в водах, глубокая синева коих свидетельствовала о резком увеличении глубины. Я пристально вглядывалась в волны, но ни одного змея вокруг не наблюдалось.

Однако островитян это нимало не смутило. Каноэ со мной и Сухайлом на борту в сопровождении еще двух лодок направилось к подходящему, по мнению гребцов, месту, а прочие остались в кольце рифов – их пассажирам предстояло наблюдать за нами из лагуны. Сощурившись, я едва смогла различить Тома, Эбби с Джейком и Лилуакаме с Хили-и. Сын ободряюще поднял вверх оба больших пальца, и я, несмотря на все тревоги, не смогла сдержать улыбки.

Но стоило только зазвучать барабанам – и от моей улыбки не осталось и следа. Кеонгские барабаны относительно невелики, и дно каноэ не слишком хорошо отзывалось на звук, но это отнюдь не мешало их рокоту казаться зловещим, неумолимым, как тиканье часов. Несмотря на утренний зной, меня охватила дрожь. Что до Сухайла – его лицо, как всегда, сияло лучезарной улыбкой, но в эту минуту мне впервые в жизни пришло в голову, что эта улыбка не только означает отсутствие страха, но и служит защитой, броней против него.

Чтобы собраться с духом, я, как всегда, обратилась мыслями к работе. Конечно, у меня не было ни блокнота (поскольку купания в воде он пережить не мог), ни уверенности в том, что я останусь жива и смогу записать какие-либо результаты сегодняшних наблюдений, однако ни то ни другое естественно-научному мышлению не преграда. Размышляя о подводном мире, я вглядывалась в волны и посему первой заметила характерные упругие кольца, появившиеся на поверхности.

– Вон он, – сказала я.

От напряжения голос прозвучал совсем негромко, однако это было много лучше недостойного визга.

Барабанщики сменили ритм. Сухайл поднялся со скамьи и встал во весь рост, легко одолевая качку.

– Да, вижу. Ну а теперь, если он будет так любезен подойти поближе…

Я поднялась вслед за ним: в нужный момент нам следовало действовать со всей возможной быстротой. Теперь зверь был виден отчетливо – в прозрачной морской синеве темнела длинная, извилистая тень. Бесцельность его блужданий несколько обнадеживала: я видела, как ведет себя агрессивно настроенный морской змей, и понимала, что этот, скорее, попросту любопытствует. Однако сему обстоятельству не суждено было длиться долго.

Змей показался на поверхности совсем рядом с одним из сопровождавших нас каноэ. На миг над водой мелькнула его голова. Едва я успела разглядеть те самые усики, за которые нам предстояло ухватиться, как зверь вновь ушел в глубину.

– Приготовьтесь, – сказал Сухайл.

Никакой необходимости в этом предупреждении не имелось; по-видимому, сей призыв был адресован ему самому в той же мере, что и мне.

Нырнув, змей описал под водой круг и снова вернулся к нам. Только тут я заметила, что, поддавшись какому-то глупому импульсу, затаила дыхание. Сопровождавшие нас каноэ разошлись в стороны, и их барабанщики смолкли. Теперь над водой рокотал только наш барабан. Вот змей придвинулся ближе…

– Пошли! – в один голос крикнули мы с Сухайлом и прыгнули за борт.

За этим последовал бешеный рывок к змею. В каком-то смысле это и есть самая трудная часть катания на морском змее: тут необходимо верно оценить, когда и где его голова окажется в пределах досягаемости, и стартовать к нужной точке с упреждением, достаточным, чтобы не промахнуться. Сухайл тут же вырвался вперед, но и я не отставала, молотя руками по воде, будто мельница. Впереди показалась змеиная голова. Казалось, огромный глаз взирает на меня в абсолютном недоумении. Блеснув чешуей, змей пронесся мимо. За что же хвататься?..