Путешествие по Карелии

– Тая выросла в ожидании смерти. Смерть и счастье для неё едины. Ради всех нас осчастливь её, – наставляет Гришу дядя Гена. – Я знаю, сложно представить жизнь без неё, но другого пути нет. Для меня ты такой же сын, как и она – дочь. Пусть не дрогнет твоя рука.

Дядя Гена знает, что Гриша умеет одним точны движением руки полоснуть по шее так, что вскрикнуть не успеешь. Ему не хочется слышать Таин крик.

Гриша сосредоточен, одной рукой придерживает медвежью шкуру, перекинутую через плечо. Он будто не слышит дядю Гену.

Тут скользящему сквозь время и пространство взгляду Эда открывается лицо Марка – примитивного, с грязными босыми ногами.

Он думает, что вожак Гриша дал слабину. А значит, можно занять его место.

У Марка за поясом нож. Глупец, он не знает, что обряд должен пройти по иному сценарию.

Чудо-трава, заваренная в горячий напиток, что кипит на костре, уже даёт о себе знать. И Марка клонит в сон.

Эд больше не хочет смотреть.

Он чувствует тошноту.

Вот он, взгляд из будущего: он всё знает, всё понимает, но ничего не может сделать. Эд с двойной силой ощутил свою беспомощность. Мир преломился и встал на место: Иришка, просто Иришка.

Гомон голосов у костра не стихал до глубокой ночи. Марк наглядно изображал то, о чём рассказывал. Кирюха бобром распластался по бревну. Тая загадочно улыбалась, а Соня… Впрочем, какая разница?

Эд поглядывал на них сквозь занавес орешника и понимал, насколько они все странные и смешные. А ещё он порадовался, что сейчас не сидит вместе с ними – глуповатыми, напыщенными, тщеславными, а гуляет с ней, рыжей и смешливой, по ночному берегу с серебристым песком и отражённым в воде небом.

Ночью путешественники долго не ложились, но усталость, накопленная за день, да и за весь поход, магнитом притягивала к спальникам: сегодня можно спать спокойно – дни бешеной гребли позади. Поход закончился. Совсем близко дом.

Гриша, подбивая внутренний итог путешествия, подумал, что этот поход разительно отличается от предыдущих. Внешне вроде всё так же: маршрут, гребля, костры. Но прожит иначе, как будто ходили они не по воде, а по отделившемуся от неё и несущемуся по своему пути туману.

Как будто он, Гриша, оседлал огромную планету. И вот это небесное тело разгоняется и несётся с невероятной скоростью по своей орбите. Раскаляясь, оно готово в мгновение взрыва переродиться в звезду. Но в последний момент, на пике скорости, Гриша отталкивается от неё, и этой силы хватает, чтобы сойти с орбиты и взмыть, на ударе взрывной волны закрутиться в вихре урагана, поднимаясь по спирали вверх…

…А Соне снилась чёрная крыса. Огромная, она, крадучись, перебежками, углублялась в лес. Крыса обернулась, оскалила жёлтые зубы и скрылась в зарослях. А Соня проснулась. Щемящее чувство огнём разрывало грудь, клубилось под ребрами, грызло горло. Соня ещё не знала, что Тая исчезла. Никто ещё не знал.

После того, как все легли, Тая долго ворочалась. Сон не шёл. Гриша давно уснул рядом и теплом дышал ей в ухо.

Тихий протяжный волчий вой раздался в лесу, и Тая поняла: они зовут её, они очень долго её ждали. Тая поднялась, накинула кофту-балахон, вышла из палатки и исчезла. Если бы мимо бухты проплывал заплутавший рыбак, то он увидел бы, как теряется между деревьями силуэт девушки. Рыбак наверняка выругался бы и в очередной раз зарёкся выходить на ночную рыбалку.

– Где она? – этот вопрос повис в воздухе.

Дядя Гена поднял Марка и Эда. Они долго безуспешно искали её. Только Гриша оставался невозмутимым.

– Глупость какая-то! – не выдержала его молчания тётя Настя. – Где Тая?! Что с ней? Ты знаешь?

Тётя Настя подошла к Грише вплотную и схватила его за грудки. Он отстранил женщину и спокойно сказал:

– Ушла. Тая ушла.

– И это любовь? После этого… Ты её любишь? Что это за любовь такая?! – тётя Настя давилась словами. На глазах показались слёзы.

Дядя Гена приобнял её со спины. Гриша молчал.

– Такая любовь губит… Убийственная любовь! – воскликнула тётя Настя.

Соня даже не знала что сказать. Ситуация настолько не укладывалась в её голове, что парализовала мысли, посеяла тревогу. Мир пошатнулся. Соня будет часто вспоминать Таю и то, как она легко ушла в леса. Иногда её даже будет посещать сомнение: возможно, любовь, которую тётя Настя в сердцах назвала убийственной, и есть настоящая?

Подошёл автобус. И команда собралась вокруг него. На лицах Сони, Кирюхи и Эда – неуверенность. Как поступить? Остаться и искать Таю? Или вернуться домой?

– Грузим вещи! – отдал приказ Гриша.

– А как же Тая? – тётя Настя с недоумением посмотрела на него.

– Ну что нам теперь? Поезд пропустить, что ли? А на новый билет мне Тая денег даст? – возмутился Марк. Он уже тащил к автобусу битком набитую спортивную сумку. – Вы как хотите, а я – домой.

Его слова прозвучали так уверенно, что смели всякие сомнения. Разве существует выбор? Путь только один – домой. Каждому хотелось вернуться домой.

Слова Марка снимали ответственность, рассеивали сомнения: в конце концов, это не я, это Марк так сказал. А что я? Что я могу?

Вещи распределили по сумкам. Палатки собрали. Погрузили в салон.