Путешествие по Карелии

Гриша несколько минут смотрел на девушку. Она так увлеклась, что, казалось, не замечала его. А может, и вправду реальный мир для неё отступил на второй план? Гриша подумал о маленькой девочке, которая сегодня скользнула мимо, не обратив на него внимания. О том, что, наверное, уже пора обзавестись семьёй. Ему стало любопытно, что же такого интересного прячется в Сонином блокноте. Он, тихо ступая, обошёл её со спины и заглянул в блокнот.

Узорчатая крыша домика-башенки отправляла воображение путника в подводные царства древнерусских легенд, в липкие объятия русалок, во владения водяных и пиявок. Казалось, крыша собрана из рыбьих чешуек. И поверхность неба над головой пошла рябью белёсых волн. Маленькая Венеция покачивалась на волнах и мистическим образом представала перед ним рыбой. Глаз воспринимал то одни штрихи рисунка, – и зритель видел дома на помосте, то другие, и перед глазами вставала причудливо изогнувшаяся рыба. Вот-вот разойдутся волны ближайшего водоёма, и цепкая костлявая рука водяного вцепится в щиколотки и утянет на самое дно. Широкая ладонь непроизвольно опустилась на Сонино плечо. Мышцы, налитые усталостью от ежедневной гребли, встрепенулись. Соня растаяла от прикосновения. Блокнот выскользнул из её ослабевших рук. И Соня чуть застонала от удовольствия. Где-то в глубине Гришиного сердца загорелась церковная свеча.

С первыми лучами солнца запели птицы. Новый день. Новый путь. Река продолжала извиваться. За узеньким горбатым мостиком команду ждал резкий поворот и крутой спуск, со стороны смотревшийся как водопад в полтора метра высотой.

Марк пришёл от «аттракциона» в восторг и завопил о том, что срочно нужно остановиться.

Катамараны причалили. Марк быстро соскочил на землю и бегом бросился вверх по течению. На небольшом песчаном выступе он скинул одежду и нагишом забежал в воду.

– Стой, дурак! – заорал Гриша. – Угробишься к дьяволу! Переломаешься на подводных камнях!

– Не дождёшься! – крикнул Марк в ответ и нырнул.

Течение пронесло наглого мальчишку под мостом, лихо выбросило с крутого спуска. И он, целый и невредимый, вышел на берег, сверкая обнажённым телом.

– Ох! – простонала тётя Настя, краснея и отворачиваясь.

Щёки Иришки вспыхнули, но она качнула головой, и рыжие кудри скрыли лицо от любопытных глаз.

Гриша кинул ему полотенце:

– Прикройся. Мы потом с тобой отдельно поговорим.

Пользуясь перерывом, Кирюха достал спиннинг, закинул его с моста.

– Слишком большое течение, – прокомментировал дядя Гена.

Тем временем Марк, стуча зубами от холода (водичка оказалась бодрящей), довольный до одурения, одевался.

– Ни царапины, – с досадой сказал Гриша, глядя на Марка. – Отшиб бы себе чего, хоть бы мозги на место встали.

Путешественники вернулись на катамараны и продолжили свой путь.

Впереди их ждала река, пересекаемая узкими островами; бухты, мостами врезавшиеся в поверхность воды; родник, лентой струящийся по каменистому берегу; укромная низина у песчаного холма…

Тая особенно старательно запоминала всё. Внутреннее беспокойство то ли ушло, то ли уснуло.

Эд ловил её внимательные и одновременно тревожные взгляды. Он знал: что нужно сказать ей что-то. Но не знал что.

Команда разбила лагерь. Всё шло как по маслу. Большое приключение подошло к логическому завершению. Одна ночь отделяла их от железнодорожной ленты финала. Из завтрашнего дня выглядывал плацкарт старого поезда, который домчит их до родного города.

У вечернего костра члены экипажей наперебой делились впечатлениями о походе.

Казалось, финальная точка поставлена – вот она, последняя ночёвка в карельских лесах!

Эду стало неуютно – громкие возгласы, яркие эмоции на лицах кололи его, как иголками, он замирал и морщился. Не выдержал – поднялся и направился вниз, к бухте. Иришка последовала за ним.

Завязался лёгкий разговор. Слова Иришки не вызывали в Эде отторжения. Ему показалось, что он подобрал к рыжеволосой девушке ключик – небольшую стеклянную призму, которая помогала верно расшифровывать Иришку. Её ужимки превратились в обычное женское кокетство. Её глаза лучились.

А самое главное – ему с ней легко.

Эд осторожно взял её за руку. Неужели у него появился друг? Они с Иришкой приблизились к костру, и теперь Эд видел всех членов команды.

Они так же далеки от него, как и в начале похода. Юноша подумал, что пропасть между ним и всеми остальными такая же огромная, как между современниками и язычниками, обитавшими за чертой нашей эры. Тогда Марк – обычный земледелец, недалёкий и грубый.

Кирюха – самодур и плут. Дядя Гена и тётя Настя – домовые. Соня – оракул. Ириша – юродивая, одной ногой в ином мире, другой – в будущем.

Гриша – вожак. Или жрец. А Тая – его жертва. И любит её он, как язычник у алтаря жертвенного ягнёнка. Он любит её, как грешник любит дар, преподносимый своему божеству, дар, открывающий путь к прощению.

Эд смотрел на них, а видел тех, кто жил сотни сотен лет назад.

Они, восторженные, сидят у костра в предвкушении утреннего жертвоприношения.