Путевые впечатления. Юг Франции

К несчастью для художников и поэтов, ищущих красоту и выразительность, эти грациозные дочери Белловеза, Эвксена, Константина и Абд-эль-Рахмана утратили часть своего очарования в тот день, когда они отказались от своего национального костюма, который, вбирая в себя все прошлое города, состоял из короткой туники девушек-спартанок, корсажа и черной мантильи испанок, туфель с застежками римлянок, узкого головного убора Анубиса и широкого галльского браслета. Из всего этого живописного наряда арлезианки сохранили лишь античные оригинальные головные уборы, которые, совершенно не соответствуя их платьям с высоким лифом и зауженными книзу рукавами с буфами, тем не менее придают лицам девушек особое своеобразие, полностью отсутствующее у их дружков. В арлезианцах нет ничего примечательного; именно поэтому обычно вспоминают о мужчинах Тарас-кона и женщинах Арля, так же как о римлянках и неаполитанцах.

Не удивительно ли, что из всего национального костюма от головного убора отказываются в последнюю очередь? Во всех морских портах Юга на улицах можно встретить множество турок и греков, отдавших предпочтение сюртукам и панталонам, но упрямо сохраняющих тюрбаны. Даже послы Высокой Порты ежедневно являют собой удивительную странность, показываясь в наших гостиных и театрах во французском костюме, но с головой, запечатанной греческой феской, словно бутылка бордоского вина.

Когда праздники или базарные дни перестают оживлять жизнь города с его древними руинами, он снова впадает в сон и снова покрывается своей римской пылью. Напоминающий скорее военный шатер, поставленный на берегу реки странствующими и утомленными поселенцами, чем живой город, Арль был императорским, а не самовластным городом. Разукрашенный и декорированный из-за прихоти, покинутый из-за причуды, этот город, похожий на брошенную королевскую любовницу, вот уже пять веков лишен смысла существования, без которого нельзя жить. Его местоположение на Роне, служившее для него источником богатств, когда в его стенах пребывал щедрый император или воинственный король, ничего не значит теперь, когда Арль превратился в третьеразрядный город. Во времена Республики и Империи Арль был охвачен какой-то неестественной и лихорадочной жизнью, ибо торговля, отброшенная от морей, отхлынула в реки и из экспортной, которой она была прежде, превратилась во внутреннюю; вот почему здесь, как и в Авиньоне, все моряки, грузчики и служащие портов — республиканцы, тогда как, напротив, дворяне, лавочники и крестьяне в основном карлисты. Эти различные политические воззрения разделяют город. Как и повсюду, верхний город, имевший первоначально феодальный облик, является аристократическим, в то время как нижний, который прежде состоял из хижин, скучившихся вокруг замка и постепенно сменившихся домами, не забыл о своем простонародном происхождении и почти целиком является демократическим.

Тем не менее Арль, перестав пятиться назад и перейдя вначале в состояние застоя, в наши дни стал понемногу двигаться вперед — еще медленно, нетвердым шагом и скорее со старческой немощью, чем с детской робостью. Хотя в городе восемнадцать тысяч жителей, в нем всего одна модистка и то не зарабатывающая своей торговлей себе на жизнь, и один книгопродавец, появившийся там только пять лет назад и держащийся на ногах лишь благодаря помощи торговых домов Экса и Марселя. До этого времени здесь продавались только молитвенники, которые разносили ярмарочные торговцы.

Вот почему, с нашей точки зрения, Арль следует считать не живым городом, а мертвым; все, что может быть предпринято для того, чтобы возродить в нем торговлю или промышленность, бесполезно и обречено на неудачу; Арль — место паломничества художников и поэтов, а не остановка в пути торговцев и путешественников. Королям Неаполя никогда не приходило в голову вновь заселить Геркуланум и Помпеи, и они правильно делали: гробница поэтична, лишь когда она хранит молчание, и самую большую торжественность ей придают тишина и уединенность.

Итак, Арль — это могила, но могила народа и цивилизации, могила, подобная захоронениям тех воителей-вар-варов, вместе с которыми погребали их золото, оружие и богов; нынешний город расположился лагерем на гробнице, и земля, на которой стоит его шатер, таит в своих недрах такие богатства, что на ее поверхности остаются лишь бедность и нужда.

БО

Однако в нескольких льё от Арля расположен город еще печальнее и уединеннее его. Автор «Карла Эдуарда» и переводчик Байрона, единственная литературная знаменитость родом из Арля, очень настойчиво советовал мне не покидать его родной город, не посетив этот древний «суд любви» Прованса, который дал подеста Арлю, князей — Оранжу, штатгальтеров — Гааге и королей — Амстердаму и Лондону. И потому, осмотрев все главные достопримечательности Арля, мы тотчас отправились в Бо.