Путевые впечатления. Юг Франции

У подножия алтаря, в открытом гробу лежала девочка лет девяти-десяти с белым венцом на лбу, со скрещенными на груди руками; по обе стороны гроба стояли на коленях ее сестры; где-то в углу плакала ее мать, а брат сам звонил в колокол, чтобы призвать Господа на эту похоронную церемонию, проходившую без священника. Около дюжины нищих, составлявших все население Бо, разбрелись по церкви.

Здесь не служили мессу за упокой души этого несчастного ребенка: слышны были лишь тихие молитвы, вздохи и рыдания; затем четверо бедняков, надевших ради торжественной церемонии свои лучшие одежды, на руках вынесли гроб из церкви и, сопровождаемые остальными, направились в верхнюю часть города; там они подошли к больнице и, приблизившись к выкопанной могиле, опустили гроб рядом с ней. Тут же подошла мать, последний раз поцеловала дочь, ее примеру последовали сестры, а затем и брат — будучи последним, он закрыл лицо мертвой. Какой-то человек вынул из-за камня молоток, гвозди и доску и забил крышку гроба, который после этого опустили в могилу. Сверху на него посыпалась земля, сопровождаемая тем гулким эхом, что запоминается человеку навсегда; когда последняя лопата земли была брошена на могилу, к ней приблизились девушки и положили на нее белые цветы, собранные ими где-то невдалеке. У меня не было букета, и я бросил кошелек. Один из нищих поднял его и протянул матери; она не поблагодарила меня, а только сильнее разрыдалась.

Я вышел из больницы. Перед ее фасадом, который относился к эпохе Возрождения, с обрушенным, несмотря на девять поддерживающих его колонн, антаблементом, простиралась ровная площадка, откуда открывался безграничный пейзаж: на юге — бескрайнее синее море с крапинками белых парусов; на востоке — равнина, где Марий разбил кимвро-тевтонов, и господствующая над ней гора Победы, куда были снесены все трофеи, подобранные на поле битвы; на севере и западе — больница и город.

Как видим, пейзаж, посреди которого возвышался этот огромный памятник, красив и обширен. Гений Рима справил здесь один из самых прекрасных своих праздников. Двести тысяч варваров, полегших в этой долине, были принесены ему в жертву, и их оставшиеся непогребенными тела, омывавшиеся дождями, обжигавшиеся солнцем, медленно разлагались на этой земле, из-за гниения их зловонных останков получившей свое античное имя Campi putridi^[63]

и нынешнее — Пурьер. Но вскоре природа возместила нанесенный ей ущерб и на столь богато удобренной земле выросла самая густая трава и самые пышные колосья; а когда жатва была закончена, на этом зловещем поле, послужившем кладбищем целому народу, осталось только множество побелевших костей, из которых крестьяне делали белесые ограды для виноградников.

В какой-нибудь иной день, при иных обстоятельствах я, возможно, спустился бы со своей скалы на эту равнину, и шел бы по ней, пока не обнаружил бы берега Коэна; затем я попытался бы отыскать на священной горе, на которую издали, с палуб своих судов, указывают путешественникам провансальские матросы, остатки пирамиды с выразительными барельефами: они изображали Мария, стоящего на щитах, которые несут солдаты, провозглашая его императором. Возможно, я встретил бы какого-нибудь местного крестьянина и он стал бы мне рассказывать, словно о событии, случившемся накануне, о битве двухтысячелетней давности. И столько еще преданий живет в местах, ставших свидетелями этого грандиозного побоища, что он поведал бы мне о том, как римский полководец возил с собой сирийскую пророчицу по имени Марфа, в честь которой он назвал селение Мартиг, и как накануне сражения ее пронесли в золоченых носилках перед рядами войска, которому она предрекла победу. Он показал бы мне то место, где Марий, подойдя к своим солдатам, умиравшим от жажды и требовавшим у него воды, сказал, указывая на реку, перед которой стояло вражеское войско: «Вы — воины, а вода — там!» — и где в тот же вечер солдаты жадно пили эту покрасневшую от крови воду. Наконец, он рассказал бы мне о празднике в честь этой победы, укоренившемся в этих местах: ежегодно с наступлением мая к храму, построенному Марием, стекаются жители соседних селений; в языческое святилище входит вереница христиан и христианок с хоругвями, украшенными крестом; мужчины увенчаны ветвями, символизирующими победу, а женщины — гирляндами цветов, знаменующими праздник. Затем он обратил бы мое внимание на герб, который имел вплоть до Революции городок Пурьер и который сохранился кое-где на его обвалившихся стенах: на нем был изображен римский полководец, поднятый двумя солдатами на щит.