Путевые впечатления. Юг Франции

Можно думать, что прославленный изгнанник был тепло встречен в греческом городе, но в изгнании ничто не утешает. И потому, когда через некоторое время после своего прибытия в Марсель Милон получил от Цицерона исправленный текст его речи в суде и увидел, как отличается написанная торжественная речь от той, что произнес оратор, он не мог удержаться и с явной горечью ответил ему:

«Cicero, si sic egisses barbatos piscis Milo non ederet».

Что означает: «Цицерон, друг мой, если бы ты говорил так же, как написал, Милон был бы консулом в Риме, вместо того чтобы лакомиться барабулькой в Марселе».

Однако Милон умер не в Марселе: он был убит в Калабрии во время войны между Цезарем и Помпеем. Тем не менее предание гласит, что дом на улице Больших Кармелитов — это его дом, а тот бюст — это его изображение. Какие-то любители древностей разглядели в этом бюсте изображение святого Виктора, но в ответ на это их противники, считая свои доводы неопровержимыми, поинтересовались у них, зачем святому Виктору понадобилась римская волчица, скульптура которой видна под нишей, и изящные акантовые листья, так тонко выполненные, что вырезавший их резец самой своей работой обозначил дату — век Августа. Словом, народ, знающий гораздо больше всех любителей древностей, и прошлых и будущих, увековечил это предание, которое не могло спасти дом на улице Больших Кармелитов от прелестной желтой клеевой краски, пользующейся такой любовью у городских советов.

К той же самой эпохе относятся и руины ворот Жольет, не разрушенные лишь потому, что они служат городской чертой. Этимологам очень хочется доказать, что название «Жольет» происходит от porta Julii^[67]

, поскольку, по их словам, именно через эти ворота Цезарь вошел в Марсель после того как Требоний усмирил город. На этих воротах были барельефы и надписи, которые могли бы рассказать об этом грандиозном событии, но их источил тот морской ветер, что превращает любой камень в пыль; осталось только разъеденное ржавчиной кольцо, на котором висела опускная решетка, поднявшаяся перед Цезарем.

Добавьте к двум этим историческим сооружениям несколько арок древнего дворца Терм, которые в наши дни образуют лавку бочара на площади Ланш, — и вы перечислите все римские развалины, какими располагает Марсель.

Как видим, это не так уж много для города, называвшегося Массалией и находящегося так близко от Тарского моста, Квадратного Дома и триумфальной арки Оранжа.

ГОТИЧЕСКИЙ МАРСЕЛЬ

Марсель богат памятниками готики ничуть не более, чем античными руинами. Осмотрев колокольню Аккуль, аббатство святого Виктора, развалины башни Святой Павлы, ратушу и форт Святого Николая, вы увидите все, что сохранилось здесь от эпохи с четвертого века по семнадцатый.

Колокольня Аккуль — это все, что осталось от церкви Нотр-Дам-де-лез-Аккуль, разрушенной во время Революции. Она представляет собой массивный тяжеловесный романский шпиль; с ней не связаны никакие интересные предания, и мимо нее проходят даже не останавливаясь.

Совсем иное дело старинное аббатство святого Виктора, которое вызывает одновременно любопытство и благоговение; оно было построено в том самом месте, где Кассиан, прибывший из пустынь Фиваиды, отыскал склеп с телом святого Виктора. Склеп этот находился посреди обширного кладбища. Кассиан воздвиг там церковь, которую можно увидеть и сегодня и которая в тринадцатом веке была оснащена зубцами; что же касается начала ее сооружения, то оно датируется 410 годом.

Именно в подвалах аббатства святого Виктора хранится Черная Дева, самая почитаемая из всех марсельских мадонн, основная обязанность которой — ниспосылать дождь во время сильных засух. Раз в году, в день Сретения, ее приносят в церковь и, облачив в самые красивые наряды и возложив на ее голову серебряный венец, выставляют на поклонение верующим. Эту скульптуру обычно приписывают святому Луке; такое происхождение весьма свято, но не следует воспринимать подобное предположение как слово Евангелия. Лишь те, кому глаза застилает вера, не видят, что Черная Богоматерь, как по-свойски называет ее марсельский люд, создана не раньше конца тринадцатого или начала четырнадцатого века.