Путевые впечатления. Юг Франции

Продвинувшись дальше на юг, мы попытаемся отыскать следы этого удивительного похода, но в настоящее время нас больше интересует судьба Массалии, а не Рима. Для нее Вторая Пуническая война имела огромные последствия: Массалия унаследовала торговые связи с Африкой, Испанией, Великой Грецией и Сицилией. Римский орел не мог сожрать все, и его объедки достались Массальскому льву, и тотчас же Западная Фокея связала в своей гавани мировую торговлю, из которой выпали Тир, Родос и Карфаген. Тогда ей показалось, что могущество ее не будет иметь прочного основания, если она не станет еще и сухопутной державой наряду с морской, и она начала совершать набеги на правый, берег Вара. Эти набеги пробудили от сна ее старинных врагов — лигуров, оксиби-ев и декиетов. Они поднялись и с еще не угасшей прежней ненавистью взяли в окружение Антиполис и Никею^[7] — две самые главные колонии Массалии.

В свою очередь дочь Фокеи, почувствовав угрозу, нависшую над ее владениями, отправила посольство в Рим, чтобы подать жалобу на соседей. Рим послал своих третейских судей, поручив им высказать свое мнение по поводу возникших разногласий. Галера с тремя посланника-ми-миротворцами причалила в Эгитне, принадлежавшей оксибиям. Местные жители, раздраженные появлением этих иноземцев, выставлявших себя в качестве судей в этом споре, напали на них, едва только они высадились. Два римлянина пали под первым ударом, а третий, Фла-миний, стал защищаться и был опасно ранен. Тем не менее он, прикрывая отступление своих спутников, вернулся с ними на судно; однако оксибии преследовали их до самого корабля, так что у римлян не было времени поднять якоря и они были вынуждены обрубить канаты. Этого было более чем достаточно для воинственной политики Рима, который, покорив Италию и разрушив Карфаген, мечтал уже о власти над миром. Консулу Квинту Опимию было поручено добиться извинения за нанесенное Риму оскорбление, и под его начало были отданы четыре легиона. Консул собрал войска в Плаценции, повел их через Апеннины, пересек ущелье Тенда и спустился на землю оксибиев по древней Тирской дороге, проложенной среди облаков Гераклом.

Оксибии и их союзники, декиеты и лигуры, были разбиты; их земли перешли во владение массалиотов, а Рим, чтобы проследить точное выполнение продиктованного им договора, разместил свои легионы в крепостях и главных городах покоренных им земель.

Два консула стали преемниками К.Опимия; первым был М.Фульвий Флакк, который в ответ на новые жалобы массалиотов объявил войну саллиям и воконтиям и разгромил их, как его предшественник — оксибиев, декиетов и лигуров; вторым был Г.Секстий Кальвин, который, передвигая свои легионы по всему побережью, отбросил воконтиев за Изер и загнал всех жителей равнины в горы, запретив им подходить ближе чем на полторы тысячи шагов к местам причалов и на тысячу шагов — к любому другому месту на берегу.

Тем временем наступила зима; Гай Секстий прервал военные действия и отвел свои войска на небольшую возвышенность, расположенную в нескольких льё от Массалии. Выбор его пал на это место, поскольку там почти чудесным образом были сосредоточены река, родники питьевой воды и термальные источники. Поэтому, едва только он осознал пользу, какую можно было извлечь из столь удачного местоположения, у него возникло желание основать там римскую колонию и дать свое имя городу, что заставило его сменить палисады на укрепленные стены, а палатки — на дома. Секстий дал городу свое имя. Возникшее поселение получило имя Аквы Секстиевы и стало первым городом, которым римляне владели на трансальпийских землях.

Сто лет спустя Фабий, Домиций, П.Манлий, Аврелий Котта, К.Марций Per, Марий, Помптин и Цезарь, несмотря на поражения Силана, Кассия, Скавра, Цепиона и Маллия, подчинили остальную Галлию, а Октавиан разделил ее на семнадцать римских провинций.

Спускаясь по Роне от Лиона до Марселя, мы восстановим в памяти всю историю этого завоевания благодаря памятникам, которое оно оставило после себя.

Что же касается Лиона, куда мы прибыли, то город этот был так незначителен во времена покорения Галлии, что Цезарь прошел рядом с ним, не разглядев его и не дав ему имени; однако он остановился на том холме, где теперь находится Фурвьер, расположил на нем свои легионы и окружил свой временный лагерь рубежом такой глубины, что пыль прошедших затем девятнадцати веков не смогла засыпать полностью рвы, вырытые острием его меча.