Путевые впечатления. Юг Франции

«Anno ab incornatione Domini millesimo nonagesimo quinto, indictione secundo nonis Augusti, Urbanus papa secundus, cum duodecim episcopis, in honorem beatae Maria* virginis, et sanctorum martyrum Cornelii et Cypriani, hanc ecclesiam dedicavit^[30]».

Именно в этом кафедральном соборе был установлен памятник папе Пию VI. Вначале его сердце, положенное в урну, было помещено в цитадель, а его тело — погребено на общем кладбище; однако, согласно постановлению, которое 30 ноября 1799 года принял совместно с двумя своими коллегами по начавшемуся консульству Бонапарт, было решено, «что следует воздать погребальные почести старцу, который заслужил уважение своими несчастьями и который, если и был короткое время врагом Франции, то лишь поддавшись злокозненным советам тех, кто находился рядом с ним в его старости; исходя из того, что это подобает достоинству французской нации и сообразуется с ее мягкосердечием, необходимо оказать знаки уважения тому, кто занимал один из главнейших постов на земле и т. д. и т. п.»

В соответствии с этим решением тело Пия VI было эксгумировано, и, странное дело, проводил эту эксгумацию протестант, который возвел над гробом небольшой каменный свод с замурованным входом. Два года спустя конкордат с Бонапартом, на который согласился Пий VII, послужил выкупом за прах его предшественника Пия VI, перенесенный, согласно воле покойного, в собор святого Петра в Риме. Однако урна с его сердцем была передана городу Балансу; чтобы было где поместить ее, пришлось изготовить надгробие: его увенчивает бюст Пия VI, изваянный Кановой.

Выйдя из церкви, мы отправились осматривать небольшое очаровательное сооружение эпохи Возрождения, созданное итальянскими скульпторами около 1530 года и известное под названием «Валансские пандативы». Ученые долгое время спорили по поводу его предназначения; однако сейчас считается установленным, что это склеп семьи Мистраль, зеленые гербы которой с золотыми шевронами и тремя трилистниками украшают свод.

Это не единственное сооружение эпохи Возрождения, воздвигнутое в Балансе этой судейской семьей, ныне угасшей. Особняк, служащий сегодня магазином сыну книготорговца Марка Аврелия, о ком, как мы видели, Бонапарт сохранил столь добрые воспоминания, — это чудо шестнадцатого века, подобного которому нигде, ни во Франции, ни в Италии, я еще не видел. Как уже говорилось, он расположен прямо напротив дома, в котором в течение трех лет жил младший лейтенант из Аяччо.

Мы уже собирались вернуться в дом нашего чичероне, как вдруг в голову ему пришло, что он забыл показать нам еще одно произведение искусства, пройти мимо которого было бы грешно, как говорят итальянцы, поскольку мы настоятельно советуем художникам посмотреть его как весьма любопытное. Оно находится во дворе дома Дюпре, по улице Пероллери, № 35 и показалось нам чудесным образцом простоты в искусстве, драгоценной прежде всего тем, что она сохранила для нас костюмы того времени, когда художник создавал свое произведение, не пытаясь придумывать наряды эпохи, в которой происходит изображаемое им действие.

Представляет оно собой дверь, выходящую во двор и ведущую на лестницу; темой изображения в первой, левой части карниза этой двери служит история Елены, образующей вместе с ее братом Кастором и матерью Ледой спрятанную под вуалью группу, с которой два пляшущих сатира пытаются сорвать покрывала. Мы вынуждены признать, что вовсе не в этой части карниза следует искать образцы костюмов пятнадцатого века; напротив, художник следовал во всех подробностях традициям античности.

Вторая его часть изображает красавца-пастуха Париса в наряде молодого придворного времен Франциска I — в шапочке с перьями, бархатном плаще и шелковых штанах, а за его спиной — Юпитера, избравшего его судьей в споре, который вспыхнул между богинями. Властитель богов держит в руках скипетр, указывающий на его могущество, и облачен в изумительную флорентийскую кирасу, словно вышедшую из мастерской Бенвенуто Челлини. Стоящие перед судьей Венера, Юнона и Паллада, сохранившие на себе из всего наряда лишь чепчики, оспаривают приз за красоту, доставшийся Венере. Наконец, слева от Париса гордо бьет копытом о землю прекрасный скакун и, по-видимому, страстно торопится отвезти красавца-пастуха ко двору царя, его отца.