Путевые впечатления. Юг Франции

На рассвете следующего утра Ганнибал, в свою очередь, располагал всем необходимым для переправы. Тяжеловооруженные воины разместились на больших судах, а легкая пехота — на малых; самые крупные суда заняли место выше по течению, а самые мелкие — ниже, с тем чтобы первые преграждали своей массой яростное течение, а вторые страдали от него в меньшей степени; кроме того, опасаясь, что одних нумидийцев в час переправы окажется недостаточно, и желая иметь на другом берегу конницу в первую же минуту высадки, Ганнибал приказал, чтобы за кормой каждого судна конюх держал на поводу трех или четырех плывущих лошадей, тогда как их хозяева, сидящие во всем вооружении на том же судне и подбадривающие их голосом, могли бы вскочить в седло в ту секунду, когда ноги лошадей коснутся земли. Первые суда преодолели уже примерно треть реки, когда галлы вышли из своих укрытий и беспорядочно кинулись к воде, чтобы помешать высадке. Растерявшиеся карфагеняне остановились в нерешительности, но Ганнибал распорядился продолжать переправу, приказав тем, кто находился на больших судах, изо всех сил противостоять течению. В ту же минуту на востоке появился столб пыли. Ганнибал радостно захлопал в ладоши. И в самом деле, несколько минут спустя, когда оба войска оказались доступны стрелам друг друга, появился Ганнон со своей конницей. Стремительный и губительный, словно самум, он обрушился на галлов прежде, чем они успели его заметить, и, вихрем промчавшись среди них, предал огню их стан. Неожиданное появление этих бронзово-смуглых кентавров, крики воинов, уже вступивших на берег, вопли тех, кто еще переправлялся через реку, рукоплескания арьергарда, остававшегося на другом берегу, — все это, включая суматоху, начавшуюся на судах, часть из которых, сбившись с нужного направления, быстро спускались по течению реки, повергло в ужас галлов; они уже не могли понять, что им следует делать — прийти на помощь своему стану или по-прежнему препятствовать вражеской переправе. В эту минуту полной растерянности несколько судов пристало к берегу; пехота построилась в ряды, конники вскочили в седла; отряд ну-мидийцев в это время носился взад и вперед. Оказавшись между двумя армиями, варвары бросили оружие и обратились в бегство. Чтобы отбить у них желание к новым атакам, Ганнибал послал вслед за ними Ганнона с его всадниками, умные кони которых — без узды, управляемые только движениями колен и голосом, — сражались, как и люди, кусая и топча все, что попадалось им на пути; затем с помощью передовых частей, уже не подвергавшихся никакой опасности, он стал охранять переправу основных сил своего войска, пока все они, в свою очередь, не построились на этом берегу, так что на противоположном остались лишь слоны и арьергард.

Переправу слонов, как самую трудную, оставили под конец. Пока они передвигались по земле, это грозное карфагенское вспомогательное войско послушно подчинялось своим погонщикам; но стоило слонам увидеть реку, как они, поддавшись инстинкту, пришли в беспокойство, задрав хоботы вверх и выказывая признаки страха, столь же пугающие, как и их ярость. И тогда Ганнибал придумал новое средство — он велел закрепить веревками и цепями у самого берега Роны два плота в сто футов длины каждый; к ним привязали два других плота, еще большего размера, но так, чтобы можно было в нужную минуту отрезать соединяющие их веревки; к этим последним плотам цепями были в свою очередь привязаны суда, находившиеся в пятидесяти футах от другого берега. Наконец, весь этот плавучий мост покрыли землей, такой же, какая была на берегу, чтобы слоны не заметили, что их заставили покинуть сушу, по которой они инстинктивно ступали без опаски. Когда эти приготовления были закончены, во главе стада поставили двух слоних, за которыми самцы пошли без всяких колебаний до крайних плотов. Как только они там оказались, по сигналу были перерезаны веревки, связывавшие плавучий и неподвижный плоты, и шлюпки, приводимые в движение веслами, потянули за собой слонов и перевезли их к другому берегу.

Однако не обошлось без минуты страшной тревоги: это был тот миг, когда шлюпки сдвинули с места плоты и эта живая масса отделилась от тропы, покрытой землей, которая ввела ее в заблуждение. Почувствовав движение почвы под своими ногами, слоны, испуганные и беспокойные, пришли в возбуждение и стали реветь; затем все они устремились к одной стороне плота и чуть было его не опрокинули, так что пять или шесть из них упали в воду. В это мгновение казалось, что все кончено, и у всех карфагенских воинов вырвался крик отчаяния; однако облегченный плот тут же выпрямился, а ушедшие под воду слоны появились на ее поверхности, подняв вверх хоботы и быстро плывя к суше. Через десять минут и плоты, и слоны пристали к другому берегу под рукоплескания всего войска.