Путевые впечатления. В России. Часть вторая

Напротив, Каспийское море — это море совершенно особого рода. Длина его — две недели плавания на гребном судне, а ширина в самом широком месте — неделя. На западе оно граничит с Кавказским хребтом — самой обширной и высокой из всех горных цепей, а на востоке к нему примыкает безграничная необозримая равнина массаге-тов".

Итак, повторяю, Лукулл возымел желание увидеть Каспийское море, обособленность которого, столько раз оспоренная с тех времен, была признана Геродотом за пятьсот лет до Иисуса Христа. Римский полководец начал свой поход, вполне вероятно, с того места, где теперь находится Гори, пересек землю, которая позднее стала называться Грузией, и добрался до степей, расположенных между Курой и Араксом. Там, рассказывает

Плутарх, Лукулл встретил такое огромное количество змей, что его солдаты, охваченные страхом, отказались двигаться дальше, и, находясь всего в двух десятках льё от Каспийского моря, он был вынужден отказаться от своего замысла.

Еще и сейчас в Муганской степи змеи так многочисленны, что на верблюдов, на которых пересекают эти места, надевают особую обувь и намордники, чтобы обеспечить безопасность их ног и носов.

LXVII. АРМЯНЕ И ТАТАРЫ

Изучая историю усилий, которые прилагал Петр I, чтобы не только укрепить свое первенство на Черном и Каспийском морях, но и установить свое полное владычество над ними, приходишь к убеждению, что он вынашивал великий замысел вернуть Астрахани ее прежнее великолепие, способствуя тому, чтобы товары, производимые в Индии, поступали в его государство.

Он самолично отправился в Астрахань и изучил в устье Волги те протоки, какие были пригодны для навигации и где суда менее всего подвергались опасности сесть на мель. Доверяя только голландцам, он поручил им обследовать берега Каспийского моря, примыкающие к его владениям. Он наметил место для карантинной гавани, и когда в недавнее время, лет двадцать тому назад — после того как два раза подряд частично построенные здания карантина пришлось забросить, — когда, повторяю, лет двадцать тому назад удалось, наконец, построить карантин там, где он сейчас находится, в архивах города был случайно обнаружен проект Петра I, указывавшего своим архитекторам то самое место, где только что было закончено строительство.

Дело в том, что Петр I оценил исключительное местоположение Астрахани и понял, какую величайшую ро,₄ь она играла в XII, XIII и XIV веках в торговых взаимоотношениях Европы и Азии. Расположенная в устье самой большой судоходной реки в Европе, она, кроме того, была связана через Каспийское море с Туркестаном, Персией, Грузией и Арменией, а через узкую полосу земли шириной в пятнадцать льё — с Доном, то есть с центральными провинциями русского государства, с Черным морем, Босфором и Дунаем.

Ведь в самом деле, до того как Васко да Гама в 1497 году вновь открыл морской путь вокруг мыса Доброй Надежды, уже открытый в 1486 году Бартоломео Диасом, пряности, благовония, духи, ткани, кашемир и многое другое не имели иного пути, кроме как по линии Евфрата, и заканчивался он в Исфахане.

Там этот путь разделялся надвое: одна его ветвь заканчивалась на Черном море, в Эрзеруме, другая же вела к Каспийскому морю, а следовательно, в Астрахань, через Тегеран и Астрабад.

Оттуда товары караванами доставлялись по Кубани и Волге на Черное море, а с Черного моря поднимались вверх по Дунаю, в Венеции вступали в соперничество с теми, что прибывали из Тира, и, распространяясь к северо-западу, обогащали Брюгге, Антверпен, Гент, Льеж, Аррас и Нанси.

Именно для того, чтобы взять в свои руки эту торговлю, генуэзцы заняли в 1260 году побережье Тавриды и продвинули свои фактории вплоть до города Тана на Дону.

И вот в то время, когда торговля этих отважных итальянских дельцов была в самом расцвете, разнеслась неожиданная весть, что турки, предводительствуемые Магометом II, захватили Константинополь.

Через двадцать лет все генуэзские колонии были в руках османов. Некоторое время с ними еще боролась Венеция, но и она тоже, одну за другой, потеряла свои фактории на Эгейском море; наконец, когда Васко да Гама вновь открыл путь в Индию, турки, словно стремясь изменить все направление движения товаров в Европу, преградили европейским кораблям проход через Дарданеллы.

С тех пор Астрахань стала приходить в упадок, а Смирна — возвышаться.

Расположенная вне Дарданелльского пролива, Смирна унаследовала монополию на торговлю с Востоком, сохранив ее до середины XVII века.

Все это время Астрахань чахла, агонизировала и умирала, хотя Иван IV, Алексей и Петр Великий старались делать все возможное, чтобы гальванизировать труп великого татарского города.