Путевые впечатления. В России. Часть вторая

Первый период длится с конца марта до 15 мая, то есть с начала вскрытия льдов до половодья. Это время называют временем икры, поскольку именно тогда ее добывают больше всего. Икра — это яйца осетра, а вяз и га — его спинной мозг. Из осетров, кстати, извлекают, в дополнение ко всему прочему, то клейкое вещество, к которому питают пристрастие в основном посредственные повара, воздвигающие с его помощью те отвратительные желе с клубникой, ромом и киршвассером, какие ваш слуга гордо приносит вам, прозрачные на вид и дрожащие на блюде, в конце ужина.

Второй период лова бывает в июле и августе, другими словами, в то время, когда вода в реке опускается до своего обычного уровня и рыба, оставив икру в местах нереста, возвращается в море.

Третий период — и это было как раз то время, когда мы приехали, — длится с сентября по ноябрь; в этот период Волга поставляет, помимо осетров, еще белугу (acipencer russo) и севрюгу (acipencer stellatus).

Правда, с января по февраль бывает еще и четвертый период лова, но он очень опасен: поскольку у берегов Каспийского моря вода замерзает, рыбаки с промыслов оказываются без работы, и тогда они отваживаются на экспедиции по льду, удаляясь на десять, пятнадцать, а то и двадцать километров от берега.

Рыбаки уезжают по двое на санях, в которые запрягается одна лошадь; они везут с собой от двух с половиной до трех тысяч метров сетей, заводят их под лед и вылавливают ими всякого рода рыбу и даже тюленей.

Но порой случается, что поднявшийся сильный северный ветер ломает льдины и гонит их в открытое море; и тогда несчастные рыбаки, даже если у них есть с собой достаточное количество съестных припасов, неизбежно гибнут, ибо, достигнув тех широт, где Каспийское море не замерзает, то есть уровня Дербента и Баку, они видят, как мало-помалу тает льдина у них под ногами, и оказываются в положении моряков, судно которых тонет в открытом море.

Тем не менее приводят в пример случаи, когда ветер, словно чудом сменив направление, относил к берегу отколовшиеся льдины, уже отплывшие на несколько миль к югу.

Впрочем, рыбаки утверждают, что подобные происшествия случаются лишь с людьми безрассудными или с новичками. Обычно инстинкт лошади предупреждает хозяина о грозящей ему опасности: повернув морду в ту сторону, откуда должен прийти ветер, благородное животное улавливает расширившимися ноздрями изменения в атмосфере и, если ее вовремя запрячь, галопом мчится по направлению к берегу.

Мы приехали к одному из самых значительных рыбных промыслов на Волге: одни только жилища рыбаков составляли целую деревню из сотни домов.

Рыбаки еще с утра были предупреждены, так что они не поднимали рыбу, а ждали нас, чтобы провести эту операцию.

Огромное заграждение из вертикальных бревен, вбитых на расстоянии пятнадцати сантиметров одно от другого, не давало рыбе подняться вверх по Волге, куда ее гонит в это время инстинкт.

Поперек реки, через каждые три метра, были натянуты веревки, державшиеся на кольях; на этих веревках висели железные цепи с очень острыми крючками.

Сначала мне показалось, что на них была наживка, но на самом деле они просто покачивались под водой на разной глубине.

Рыба, двигаясь в реке, накалывается на один из таких крючков и, сделав несколько рывков в попытке продолжить свой путь, останавливается и замирает от боли.

Рыбаки плывут на лодке вдоль всех этих веревок, приподнимая цепи, и, если рыба зацепилась за крючок, чувствуют это по весу; тогда ее подтягивают к поверхности воды, что довольно нетрудно, но там-то и начинается борьба.

Когда имеешь дело с белугой весом в семьсот-восемьсот фунтов, порой требуется пять или шесть лодок и восемь — десять человек, чтобы справиться с таким чудовищем.

Менее чем за полтора часа мы добыли сто двадцать или сто тридцать рыб разного размера.

Когда ловля заканчивается, рыбу свозят на своего рода бойню и приступают к добыче икры, вязиги и жира.

За год лова, в котором участвуют от восьми до девяти тысяч работников и двести пятьдесят ловцов тюленей, а задействовано три тысячи лодок, добывается в среднем:

от сорока трех до сорока пяти тысяч осетров;

от шестисот пятидесяти до шестисот шестидесяти тысяч севрюг;

от двадцати трех до двадцати четырех тысяч белуг.

Из всей этой массы рыбы извлекают примерно — я говорю "примерно", так как понятно, что подобный расчет не может быть точным, — от трехсот семидесяти пяти до трехсот восьмидесяти тысяч килограммов икры; от девятнадцати до двадцати тысяч килограммов вязиги и от двадцати до двадцати одной тысячи килограммов клея.