Путевые впечатления. В России. Часть вторая

При виде этих птиц нам стало ясно, почему мы не встретили фазанов, но заменить их они никак не могли.

На самой высокой точке берега был воздвигнут алтарь. Он находился как раз над тем местом, где должна была пройти линия будущей плотины.

Пушечный выстрел дал сигнал к молебну, который служил, видимо, кто-то из важных русских священников: облачение тех, кто принимал участие в богослужении, было великолепно.

Мы слушали молебен, окруженные двумя кольцами: первое было из солдат, а второе образовывали местные жители.

Это второе кольцо состояло из калмыков, татар и русских.

Калмыки и татары, которые были в большинстве, явились сюда просто из любопытства и не имели никакого отношения к этой религиозной церемонии, ибо татары — магометане, а калмыки — ламаисты.

Только шестую часть зрителей составляли русские, узнаваемые по их тулупам и кумачовым рубашкам.

Впрочем, все три народа резко отличались друг от друга как по одежде, так и по чертам лица.

Русские, как мы уже сказали, носят тулупы, кумачовые рубашки и широкие штаны, заправленные в сапоги; у них длинные волосы, длинные бороды, смирные и терпеливые лица, свежий румянец, белые зубы.

У татар великолепные глаза, бритые головы, загнутые усы, белые зубы; они носят папахи, кафтаны с патронташем на груди и широкие шаровары, закрывающие сапоги.

У калмыков желтый цвет лица, раскосые глаза, редкие волосы и клочковатые бороды, длинные облегающие халаты и широкие шаровары. Обычно они носят желтоватые головные уборы с плоским четырехугольным верхом, как у польских уланских шапок.

От других народов калмыков особенно отличают смиренная манера держаться и кротость лиц.

Русские лишь послушны, калмыки же покорны.

Нередко говорят о сходстве близнецов, например, о сходстве братьев Лионне. Мы упоминаем именно их, потому что они известны всем. Так вот, Анатоль меньше похож на Ипполита, а Ипполит на Анатоля, чем любой калмык похож на любого другого калмыка, который даже не приходится ему родственником.

Вот факт, дающий представление о подобном сходстве.

Во время вторжения союзников во Францию в 1814 году князь Тюмень, двоюродный дед правящего теперь князя, въехал в Париж вслед за императором Александром.

Он пожелал иметь свой портрет, написанный Изабе.

Изабе чрезвычайно ревностно относился к своей работе и обычно просил свои модели позировать ему по многу раз.

На двенадцатом или пятнадцатом сеансе он заметил, что князь Тюмень скучает.

"Вам скучно, князь?" — через переводчика спросил художник.

"Должен признаться, — через того же переводчика ответил князь, — что мне и в самом деле не слишком весело".

"Ну что ж, — сказал Изабе, — пошлите ко мне любого из вашей свиты, кого хотите, и я допишу ваш портрет с него вместо вас. Получится в точности то же самое".

Князь Тюмень велел позировать вместо себя одному из своих калмыков, и портрет получился совершенно похожий.

Богослужение завершилось под гром пушечных выстрелов, артиллерия смолкла и начал играть оркестр.

Под звуки музыки адмирал Машин спустился по склону и кувалдой нанес первый удар по свае; г-н Струве вышел после него и нанес второй удар; я вышел после гражданского губернатора и нанес третий удар.

Каждый удар кувалды сопровождался пушечным выстрелом. В промежутках играла музыка.

Затем присутствующим раздали хлеб, вино и соленую рыбу, и праздник по поводу закладки плотины закончился большой братской трапезой, которую устроили, сидя рядом на траве, русские мужики, калмыки и татары.

Вино пили только русские и калмыки; татары же, будучи магометанами, утоляли жажду водой прямо из Волги: вода эта как питьевая не годится для нас, но вполне подходит потомкам Чингисхана и Тамерлана.

LXVIII. В КАЛМЫКИИ

Разумеется, вы не могли не видеть в витрине магазина Шеве огромную рыбу, длиной чаще всего в пять-шесть, а порой и в семь-восемь футов, обладающую необычайно вкусным мясом, которое похоже на говядину, и именуемую научным образом s t и г i о, а в обиходной речи — осетром.

Помимо этого мяса, которое вполне стоит того, чтобы обратить на него внимание гурманов, из осетра извлекают еще два продукта — икру и вязигу.

Так вот, эта рыба, настолько редкая в наших западных морях, что ее появление в витрине Шеве становится событием, считается такой же обыкновенной в Каспийском море, как сельдь у берегов Голландии.

Вот почему именно огромные рыбные промыслы на Волге снабжают Россию не только соленой рыбой, но также икрой и вязигой, кушаньями, на которые чрезвычайно падки русские, да и все восточные народы — татары, персы, грузины и армяне.

Лов осетров происходит в течение трех различных периодов.