Путевые впечатления. В России. Часть вторая

Чем ближе мы подъезжали к Магре, тем чаще нам стали попадаться стада диких свиней. Вначале, увидев таких свиней в лесу, я принял их за кабанов, устроивших там лежбище. Приказав вознице остановить телегу, я уже было собрался пристрелить одну из них, как вдруг увидел, что голову ее охватывает треугольное ярмо из трех деревянных палок, связанных у концов: вероятно, оно мешало ей проникать в обнесенные оградой угодья.

Через несколько верст свиньи стали встречаться так часто и вели себя при этом так непринужденно, что вознице приходилось сгонять их с середины дороги кнутом. Они, видимо, питали расположение к такого рода местам, и причиной тому был дорожный гравий, более теплый, чем лесной мох, хотя и не такой мягкий. Если бы не осторожность, которую проявлял наш возница, мы определенно могли бы раздавить кого-нибудь из этих достойных сибаритов.

После почтовой станции Кюлянятко, последней перед Санкт-Петербургом, дорога раздваивается.

Ответвление направо ведет в Выборг, налево — в Санкт-Петербург.

Вскоре мы пересекли Большую Невку по монументальному мосту, построенному в 1811 году нашим соотечественником Бетанкуром, проехали через Аптекарский остров, а затем, миновав небольшую речку Карповку, по Петербургскому острову въехали во вторую российскую столицу.

По прибытии в особняк Безбородко мы застали там большой переполох.

Графиня, превосходнейшая наездница и отважнейшая возница, ежедневно выезжала либо верхом, либо в тильбюри. В тот день она правила тильбюри, и с ней была одна из ее приятельниц.

Съезжая по довольно крутому склону, графиня увидела впереди корову, лежавшую посреди дороги и нежившуюся на гравии с таким же наслаждением, что и наши свиньи из Магры. Графиня, разбиравшаяся в повадках четвероногих не так хорошо, как мы, решила, что корова встанет при виде экипажа; но та и не подумала этого сделать; тогда графиня натянула правую вожжу, чтобы обогнуть зад животного, и выполнила этот маневр с той же ловкостью, с какой участники олимпийских конных ристаний огибали разделительную стену античного цирка. Но графиня не заметила, что корова, вместо того чтобы свернуть хвост и держать его под собой, в истоме вытянула его прямо поперек дороги.

Колесо тильбюри переехало коровий хвост. Корова, ощутив, что на ее важнейший придаток совершено покушение, с жутким ревом поднялась на ноги; лошадь испугалась, понесла и, несмотря на все искусство возницы, вывалила графиню и ее спутницу в канаву.

К счастью, обе дамы отделались несколькими царапинами, так что после десятидневного отсутствия мы провели нашу последнюю ночь в Санкт-Петербурге так же, как и предшествовавшие: пели и музицировали до четырех часов утра.

В пути между Валаамом и Сердоболем мне исполнилось пятьдесят пять лет.

L. МОСКВА

На следующий день, в восемь часов утра, мы покинули Санкт-Петербург и по железной дороге отправились в Москву.

Русские железные дороги оборудованы довольно плохо, однако у них есть одно преимущество перед нашими: на станциях там есть ватерклозеты.

От Санкт-Петербурга до Москвы восемьсот верст, то есть двести льё. Дорога занимает двадцать шесть часов, а чтобы доехать из Парижа в Марсель, требуется всего восемнадцать часов.

Это на восемь часов меньше при расстоянии на двадцать льё больше; надеюсь, такого небольшого подсчета достаточно, чтобы удостоверить превосходство наших железных дорог над русскими. Подобная медлительность передвижения тем более досадна, что дорога из Санкт-Петербурга в Москву тянется то бескрайней степью, то бесконечными лесами, и вдоль нее нет ни малейшей возвышенности, которая придала бы пейзажу живописность. Единственным нашим развлечением на протяжении всего пути стал один из тех страшных пожаров, какие уничтожают целые версты леса.

Внезапно послышалось, как наш паровоз засвистел во всю силу своих железных легких, потом движение поезда, до этого весьма умеренное, ускорилось так, словно машина взбесилась; тотчас же мы ощутили сильный жар, а затем увидели слева и справа, насколько хватало глаз, языки пламени.

Мы мчались через самый центр пожара.

Это было великолепное зрелище, тем более что наступали сумерки, и, как ни быстро шел поезд, мы ничего не упустили из этого величественного спектакля.

Однако, хотя декорации его были прекрасны, в зале было жарковато, и несколько вентиляторов явно не были бы лишними. Я уверен, что, несмотря на скорость поезда, температура воздуха в вагоне успела подняться градусов до шестидесяти. Менее чем за шесть — восемь минут мы проехали более восьми — десяти верст.

Так в целях своего обучения я прошел через испытание огнем, повторив его, как вы вскоре увидите, спустя несколько дней, дабы усовершенствоваться, насколько это возможно, в умении не сгорать в пламени. В обоих случаях я выдержал экзамен и теперь имею право вступить в преисподнюю, не подвергаясь новым испытаниям.