Раба любви и другие киносценарии

— Хорошие воины! — сказал Тимур. — Когда я буду правителем, у меня обязательно будут туркмены.

— Однако бедному путнику лучше с ними не встречаться! — сказал дервиш. — Надо постараться как можно быстрее покинуть эти места, чтобы не очутиться в цепях!

— Тебе и верно надо быстрее покинуть наши места, — сказал Тимур, — ты ведь итальянец или испанец. Ну, говори прямо. Как тебя зовут?

— Николо, — тихо ответил дервиш. — Я из Венеции, уже не первый раз здесь. Но я не шпион, я путешествую по Азии, потому что хочу знать здешних ученых и поэтов. Я тоже поэт и перевожу на итальянский язык Омара Хайяма и Беруни.

— Прочти что-нибудь, — сказал Тимур, — чтоб я удостоверился, что ты не врешь. Прочти сначала по-нашему, а потом по-итальянски.

Николо прочел:

Если в городе отличишься, Станешь злобы людской мишенью.Если в келье уединишься —Повод к подлому подозрению.Будь ты даже пророк Ильяс,Будь ты даже бессмертный Хизр,

Лучше стань никому неведом,Лучше стань невидимой тенью.

— Да, да. Тебе надо стать невидимой тенью, — сказал Тимур. — Уходи из этих мест. Я тебя не выдам, но ты можешь попасться другому, который стихов не читает. И он отрубит тебе голову. Если же ты когда-нибудь вернешься, привези мне из Венеции латинские книги, Аристотеля и других.

— Как я тебя найду?

— Ты меня найдешь, — сказал Тимур. — Когда ты вернешься, ты меня найдешь...

Пустыня под Бухарой. Колодец. Утро.

— У нас украли коней! — Крик этот разбудил Тимура, и он выбежал из шатра.

— Перед рассветом я пересчитал коней. Все были на месте. — сказал Саид. — А сейчас трех не хватает...

— Проклятый итальянец! — пробормотал Тимур. — Недаром говорят: «Ум итальянца занят у дьявола».

Подошли, сочувственно кивая, хозяева.

— Как же в путь пойдете без коней? Подождите до завтра, — сказал хозяин, — вместе пойдем.

— Нет, нам надо торопиться, — сказал Тимур. — Из-за кражи коней моя жена и сестра будут вынуждены идти пешком.

Пустыня под Бухарой. Утро.

Маленький отряд движется по барханам. Вокруг тишина и пустота. Мужчины сдут на лошадях, женщины идут пешком, держась за стремя, утирая пот.

— Погибнуть здесь легко, — шепотом говорит Тимур, — сделаем привал. Попросим в своих молитвах о безопасности.

— Еще немного, — сказал Саид, — и мы достигнем твердой равнины. Смотрите, впереди виден хребет!

— Горы, горы! — радостно закричали все.

— Слава богу, мы уже близки к цели! — сказал Тимур.

— Песка становится меньше, — сказал Саид. — Вон впереди облако пыли. Наверное, стадо!

— Это не стадо, — тревожно сказал Тимур.

Пустыня под Бухарой. Вечер.

Стало темно, послышался сильный шум. Вначале им удавалось перекликаться, но затем голоса пропали. Все заглушил шквал. Тимур и Альджан успели соскочить с лошадей, которые тоже поспешно легли. Ураган с густым шумом пронесся, постепенно затих. Когда Тимур и Альджан выбрались из-под песка, вокруг никого не было.

Пустыня под Бухарой. Утро.

— Эй! Эгей! — закричал Тимур.

Ответа не было.

— Они пошли в другую сторону, — сказал Тимур.

— У меня, кажется, лихорадка, — сказала Альджан.

Тимур идет, поддерживая в седле Альджан.

— Альджан, потерпи, скоро колодец.

— Я не могу сама сойти с седла, — говорит Альджан. — Наступил мой последний день, Тимур...

— Потерпи, потерпи! — говорит Тимур, снимая ее с лошади.

Лошади, измученные жаждой и ветром, торопливо пили. Но когда Альджан выпила, ее вырвало. Тимур тоже попытался и плюнул.

— Вода пригодна для животных, но непригодна для людей, — сказал он. — Все-таки поспим здесь, может, у колодца нас найдут пастухи.

Он обнял жену, они улеглись, утомленные, прямо на землю и быстро уснули. Проснулись они от того, что их окружили люди, говорившие певуче и мягко.

— Персы, — сказал Тимур. — Не туркмены, а персы! Мы ушли далеко в сторону, мы в Персии.

— Пить, пить! — повторила Альджан.

Подали сосуд.

— Персы, — улыбнулся Тимур и вдруг заметил, что у всех окруживших их людей на руках и ногах цепи. — Это персы- невольники, которые стерегут туркменских овец. Альджан, надо идти дальше, чтобы миновать туркменскую степь.

— Не могу, — сказала Альджан.

— Тогда придется ночевать здесь, — сказал Тимур.

Старый колодец. Ночь.

Отряд туркмен пробирался ночью, ведомый одним из невольников. Невольник показывает на спящих Тимура и Альджан. Туркмены набрасываются на Тимура и Альджан и вяжут их.

— Зачем ты это сделал? — говорит проводнику другой невольник. — Разве ты не знаешь, что такое рабство?

— Мне за это была обещана свобода, — говорит невольник. — Я хочу увидеть своих детей и свою старую мать...

Шатер Курбана.