Работа для привидения (бывшее «Долгое эхо»)

Обсуждать «наследственную» эпопею с посторонним не хотелось, поэтому барон неопределенно пожал плечами.

— Вот, святотатца проклял, теперь путешествую, мир смотрю, — и прежде чем домовой скептически поинтересовался, какие такие виды так вымотали призрачного постояльца, перевел разговор на более интересную тему. — А что это у тебя тут с хозяйством странное творится? Продукты все так или иначе испорчены, по территории и дому шляется кто ни попадя, из подвала кто-то голодный на постояльцев с интересом смотрит. Он кстати на моего подопечного не нападет?

— Вряд ли, — Начал отвечать с конца хранитель, ероша кудлатую бороду. Оно, конечно, все вопросы неприятные, зато хоть поговорить есть с кем. Не абы какой дикий из низших фэйри забрел, у которого всех слов: «дай», «пшел» и «пусти, я больше так не буду!!!», по всему видно, что дух образованный и это… Как это… Во, светский! — До полнолуния еще далеко, а так он редко когда вылезает, договор чтит. Да и с тобой ему заедаться не резон. Разве что насовсем здесь остаться решишь. Не решишь? Вот и ладно, тут и так тесно бывает, что хоть караул кричи.

Оввер знал прекрасный рецепт против потусторонней тесноты, но озвучивать не стал. Не хватало еще, чтобы ему, как автору идеи, и предложили ее реализовать. В конце концов у постоялого двора есть свой хозяин.

— А этот ваш рэаш Таен куда смотрит?

— В зеркало, — не совсем понятно отозвался домовой, и видя недоумение собеседника пояснил. — Это ж все с его разрешения творится: и шастанье, и порча продуктов, и все такое. Еще дед его со здешними фэйри сговорился, чтоб они, значит, могли по его территории невозбранно ходить и дела свои делать, а взамен — его, да семью его защищать, лечить, и старость от них отгонять, сколько получится. Видал же нынешнего хозяина? Восьмой десяток в прошлом году разменял, а выглядит помладше тебя, всего убытка — голова седая. А бабке, которая твоего проклятого в комнату вела, вообще под двести. Только дед вряд ли подозревал, что его постоялый двор в такой вертеп превратится, а наследнички ничего, привыкли уже, ничего менять не хотят. Эй, ты чего это?

Вороний грай заглушил последние слова домового, но призрак их все равно расслышал, хотя и ответил с заминкой.

— Нет, все в порядке. — Перед мысленным взглядом Оввера встала изумленная и радостная Дариона: «Вы правда приглашаете меня в город?!». Если всякий немощный сброд сумел так ушатать постоялый двор, то во что способна превратить к возвращению Оввера город высокородная даоин ши? — А что, поменять все-таки можно?

— Ага, и даже не трудно. — С нотками удивления в голосе отозвался домовой, но лезть в душу случайному собеседнику с расспросами не стал. У всех свои проблемы. — Это ж договор. Его и расторгнуть можно, с соблюдением формальностей да пунктов, конечно. А если кто без договора, не подумавши брякнул, так просто отозвать разрешение, да и все. И на жалостливые уговоры не поддаваться: уж небось эти жалобщики чужой наивностью воспользоваться сполна успели, так что и нечего всякой хитромордости потакать.

Можно ли считать договором ситуацию «приди и помоги мне»? Вопрос. Барон обкатал в уме ситуацию так и эдак, и пришел к выводу, что последствия разрешения еще не известны, а помощь он уже получил, причем весомую. Так что все честно. Но домой лучше все-таки вернуться поскорее.

Дальше беседа пошла веселее. Аккуратно обойдя неудобные вопросы собеседники перешли на разговор о дорогах, тех, кто возле них сейчас обитает, и вестях, идущих из южных провинций. Информацию домовой получал и от людей, не подозревающих, что их кто-то подслушивает, и от духов, так что Оввер слушал разливающегося соловьем хранителя очага в оба уха.

— Слушай, — вспомнил недавний интерес барон. — А что это за такие липкие красные паутинки бывают? Я видел на другом постоялом дворе, как ваши их с вещей постояльцев отчищают.

— Красные?! — Тревожно подался вперед домовой, опасно качнувшись на краю чурбака. — Не бузиной ли случайно отчища…

— А-А-Аааа-а-А-А!!! — Прорезал тьму отчаянный вопль, и домовой все-таки свалился. А Оввер со всех ног бросился в дом.

Судя по источнику звука, оставленного без присмотра недовербованного агента кто-то ел, не дожидаясь полнолуния и результатов вербовки.

Расположившиеся на сеновале ватажники старого Лаюра подняли головы и прислушались. Наступившая после вопля тишина была не то чтобы зловещей… Скорее многозначительной.

— Хорошо, что мы остались ночевать здесь, — С чувством глубокого удовлетворения заключил Эмур-младший, громче всех настаивавший на том, чтобы вернуться в комнату и разобраться с нахальным колдуном, как собирались. И это было самое полное и искреннее признание собственной неправоты, которое ватажники слышали от него за все время знакомства.

— Ага. — Невидимый в темноте сосед перестал напряженно прислушиваться и замотался поплотнее в плащ. — Интересно, если эта тварь своего хозяина съела, значит ли это, что она останется теперь здесь насовсем?