Работа на лето

— Это провинция Эстляндия Российской Империи, — жёстко сказал Диман. — Всё остальное — чушь, бред, хрень собачья. Знаешь, кто больше всех зверствовал на Новгородчине во время войны? Немцы? Хрена. Им не до этого было, они на фронте с нашими рубились по двадцать пять часов в сутки, вся земля под Ленинградом кровью пропиталась… Эстонцы из дивизий ЭсЭс и добровольческих батальонов. Мы когда туда походами ходили — оружие искать и павших захоранивать — то старики в деревнях такое рассказывают… — он оборвал себя и спросил: — Ты что предлагаешь? Налёт?

У Генки захолонуло сердце. Но он вспомнил глаза Белого — и твёрдо сказал:

— Налёт. Воевать так воевать. Всё наше — и рыло в крови.

— Ты Пикуля читал? — удивился Диман.

— Это отец так любит говорить, — ответил Генка.

— А… Тут вот какое дело. Надо сначала решить, куда этих, которых отобьём, девать будем. Это я поручу тут, когда найдут место — тогда и поговорим… — Диман вздохнул: — Да и не все уходить захотят…

— Не все?! — Генка онемел. — Да я…я бы…я бы на карачках уполз!!!

— Увидишь, — печально сказал Диман. — Хорошо, если половина…

А остальные уже всё. Переродились. Кормят хорошо, тепло, деньги водятся, подарки дарят, небось… почитатели… Пальцем попал — считай увяз… Ладно, — Диман тормознул возжами. — Приехали, отдыхай… тебе помочь дойти?

— Да вот ещё! — возмутился Генка…

… Когда он включил свет в первой комнате — за столом сидела и листала книжку Кинга — "ОНО" — Надька.

— Привет, — сказала девчонка, поднимая странно виноватые глаза. — А я жду, жду…

— Привет… — Генка заулыбался. — Я подумал, что ты обиделась за что-то… проводить не пришла… и в медпункт…

— В медпункт я испугалась, — честно сказала девчонка. — Подумала — а вдруг у тебя что-то… серьёзное.

— А не пришла почему? — Генка присел к столу. — Когда уезжал? он заглянул под полотенце, там была большая тарелка с картошкой и котлетами, вишнёвый морс в кувшине. Есть хотелось жутко, до спазмов в желудке, но он опустил полотенце и повторил вопрос: — Не пришла почему?

Надька опустила глаза. И сказала:

— Я подумала… ты там, на речке… ты просто меня пожалел… и…

Она тихонечко, дрожаще вздохнула, не поднимая глаз. И Генка вдруг ощутил что-то… что-то, не имевшее названия. Нежность? Жалость? Нет… и да, и нежность, и жалость… и ещё кучу всего, такую огромную кучу смешанных чувств, что он отчаялся подобрать ей название. Он просто встал, сделал два шага вдоль стола, присел, подогнув колени (боль толкнулась всё-таки), возле ног Любэ и положил голову ей на голые колени. Закрыл глаза. Ладонь девчонки легла на волосы, перебрала их.

— Значит, правда… — тихо сказала Надька. — Значит, не сказка…

— Сказка, Надь… — прошептал Генка. Она тихо засмеялась, играя с прядями волос, потом сказала:

— Голову тебе надо помыть… В бане недавно был, да вы там, я знаю, только вениками друг друга лупите да идиотничаете… Садись есть и иди ложись. Димка сказал тебе, какой день завтра?

— Мгм… — Генка сел, охнул, пожаловался: — Болит… Хороший день.

— Вот и пойдёшь отдыхать.

Генка не очень помнил, как ел. Он начал засыпать прямо за столом, в глаза как будто налили клею. Стоило свести веки, как обрушивалась какая-то круговерть, затягивавшая вглубь.

— Пойдём. — в очередной раз заснув, он почувствовал, как Надька помогла встать и послушно зашагал за ней, а точнее — поволокся рядом с нею. Потом он оказался в постели под простынёй, и голос Надьки сказал в темноте: — Я тут посижу, около тебя. Хочешь, спою?

Генка хотел сказать, что очень хочет, но не смог даже кивнуть и услышал только первые строки — тихий голос отодвигал бешеную круговерть, и сон накатился спокойной тёплой волной…

— Отпусти, отпусти меня, горюшко,

Ты пригрей, ты пригрей меня, солнышко,

Ветры буйные, будьте мне братьями,

Моя память — дорогой обратною…

Девчонка сидела на краю постели, в ногах у Генки, поставив пятки на край и обняв колени руками. Она знала, что Генка спит. Но знала и то, что во сне он слышит её песню — а значит, там не будет ничего страшного и тяжелого..

— … Занесло её время ненастное,Не пролезть, не пройти — слово на слове.Солнце село давно, небо — вороном,Ах ты память моя — туча чёрная.Ты, головушка, не советчик мне.

Кто-то шепчет слова еле слышные.Не мешай, пустота, дай прислушаться,Дай мне память свою да ослушаться.На распутье дорог — влево, вправо ли Кем-то камень врыт с двумя гранями.Отыскал, что мне любо-дорого.Так спасибо тебе, рука добрая…[24]

…— Да, я у Гены… Нет, он спит… Да, останусь… Спасибо. Я знала, что ты мне веришь… папа. Спокойной ночи.

1. Участники игры