Раны и шишки. Любовь и лейкопластырь. Порридж и полента. Оле!.. Тореро! Пой, Изабель!

— Не расстраивайтесь, Бетти… Я случайно оговорился из-за вашей дочери… Вы очень хорошая и добрая жена, Бетти… и… и я очень счастлив, что женился на вас…

Мисс О'Миллой была на седьмом небе от этой неожиданной победы.

— Благодарю вас, Пэтрик О'Миллой…

Но он уже опять кричал на Морин:

— То, что я женился на единственной англичанке, достойной войти в ирландскую семью, вовсе не причина испытывать судьбу во второй раз, Морин! Дважды чудес не бывает. И еще запомните: никогда я не буду дедушкой для маленьких англичан!

— В свою очередь, вы, отец, вбейте себе в голову: я сделаю так, как считаю нужным! Спокойной ночи!

Она повернулась на каблуках и хотела выйти из комнаты. Пэтрик почти визгливым от ярости голосом прокричал ей вслед:

— Я запрещаю вам выходить из дома завтра после обеда!

С неожиданной для него ловкостью Шон выпрыгнул из-за стола и схватил сестру прежде, чем она успела закрыться в своей комнате:

— Вам нужно слушать отца, Морин, иначе я сам поговорю с вашим англичанином, если он попадется мне под руку!

— А вас это и вовсе не касается, невежда!

* * *

Фрэнсис Бессетт проснулся в девять утра. Проглотив завтрак, приготовленный со старательностью старого холостяка, он чуть позже обычного зашел в ванную. Весело насвистывая марш «Мост над рекой Кваи», он думал, как лучше воспользоваться этим на редкость солнечным весенним днем для первого свидания с Морин. Перебрав множество вариантов, Фрэнсис решил, что сначала они направятся по Мерси до Брикенхеда, потом сядут в поезд до Честера и уже оттуда отправятся кататься на лодке по Ди. О личном лучше всего говорить на воде и, возможно, сердце воинственной ирландки смягчится от нежной романтики пейзажа. Перед выходом Фрэнсис осмотрел себя в зеркало и решил, что он вовсе неплох. Некоторая демократичность его серого костюма уравновешивалась солидностью мягкой фетровой шляпы, что вместе придавало ему вид настоящего джентльмена. С радостью в сердце он подумал, что, пожалуй, мог бы сойти за самого элегантного в Объединенном Королевстве мужчину и возблагодарил Небо за встречу с самой красивой на свете ирландкой, а уж за одно и за то, что он живет при правлении самой лучшей из королев, в самой благородной стране, и за весеннее солнце в это великолепное воскресенье. И все же, как и подобает приличному англичанину, окончившему Оксфорд, Фрэнсис захватил с собой зонтик.

* * *

Выйдя из дома, Бессетт зашел к Дикки Найвену, продавцу конфет. Его магазин в воскресенье, для соблюдения традиций, естественно, был закрыт; но Бессетт давно знал Дикки и, зайдя с черного хода, объяснил старому другу, что не может идти с пустыми руками на свидание с красивой девушкой. Найвен понял чувства друга и за тринадцать шиллингов и восемь пенсов подобрал для него коробку конфет, которую завернул в красивую бумагу и перевязал золотистой лентой. У Дика было нежное сердце, и он питал тайное пристрастие к любовным историям.

С коробкой в руках Бессетт поспешил на работу, где Клайв Лимсей проводил внеочередное собрание по поводу одной очень важной поездки в Мексику, назначенной на следующий день. В виде исключения, в этот день помимо обычных участников собраний, то есть Берта, Мелитта и Фрэнсиса, в нем участвовала еще красавица мисс Сара Кольсон, личный секретарь Клайва Лимсея, каждое движение которой источало запах дорогих духов, в котором Фрэнсис признал «Амбр Руаяль». Мисс Кольсон, несмотря на свой элегантный костюм, более чем топкие чулки и прекрасные туфли, была чем-то недовольна. Безусловно, на это утро она планировала более приятные дела, чем ведение записей. Бессетт в пол-уха слушал распоряжения Лимсея: он пристально изучал Сару, чтобы решить, красивей она Морин или нет. Он долго взвешивал все плюсы и минусы и пришел к выводу, что в Морин было больше природной привлекательности, которой недоставало мисс Кольсон, бывшей несколько стереотипной.

Дав все необходимые указания, Клайв Лимсей отпустил своих заместителей. Мисс Кольсон исчезла, словно молния, чем вызвала недовольство со стороны Джошуа Мелитта, который все время ворчал, пока брал пальто со стола, на который приглашенные сложили свои вещи, прежде чем войти в кабинет патрона. Берт тоже быстро исчез под предлогом встречи, не позволявшей ему дождаться Фрэнсиса. Последний, из вежливости, не хотел уходить с работы раньше Джошуа, который сказал ему на ухо:

— Посмотрите, как они оба спешат… Я не удивлюсь, если он сейчас ее догонит…

— Берт — мисс Кольсон?

— Они созданы друг для друга… У обоих мозгов не больше, чем чувств!