Раны и шишки. Любовь и лейкопластырь. Порридж и полента. Оле!.. Тореро! Пой, Изабель!

— Нет, Морин, вы ни в чем не виновны! Во всем виноват этот проклятый ирландец! Если вы действительно хотите доставить радость матери, Морин, быстро наденьте платье с цветами и поспешите на встречу с английским парнем. Я буду молить Бога о взаимопонимании между вами и за то, чтобы наступил день, когда в нашей семье дикая ирландская кровь будет разбавлена порядочной, английской!

— Но, мамми…

— Слушайтесь меня, Морин, и если отец посмеет что-то сказать, — он будет иметь дело со мной.

* * *

Чтобы убить время, которое никак не хотело двигаться с места, Фрэнсис, устав прогуливаться по Дейл Стрит, зашел в бар «Дерево и Лошадь», — тот самый, куда завел его Берт в день похищения Гарри Осли. Приближалось время закрытия, и посетители спешили заказать новые напитки, словно собираясь поглотить как можно больше жидкости перед наступающей засухой. Бессетт подошел к стойке, положил коробку с конфетами рядом с собой и попросил бармена налить один джин-фиц. Следя за стрелками стенных часов и попивая мелкими глотками джин, Фрэнсис не обращал особого внимания на то, что происходило вокруг. Он совершенно не заметил высокого полного мужчину, который сел рядом с ним и заказал двойной виски. Вдруг сосед, наклонившись, прошептал Бессетту на ухо:

— Привет…

Фрэнсис от неожиданности слегка подпрыгнул. Незнакомец смотрел прямо на него, значит, он все же обратился именно к нему. Совершенно машинально Бессетт ответил:

— Как ваши дела?

Тот улыбнулся:

— Вы пришли чертовски рано, не так ли? И почему я вас не знаю?

— Я в первый раз…

— Вот оно что… Все-таки вам не стоило приходить так рано… Когда долго сидишь, на тебя могут обратить внимание. Другое дело я, — давно уже здесь бываю…

Бессетта это забавляло, и он был рад хоть такому развлечению до встречи с Морин в Пиерхеде. Правда, собеседник казался ему чересчур вульгарным. Его клетчатый костюм придавал ему вид постоянного посетителя скачек на ипподроме. Он несколько выделялся среди посетителей «Дерева и Лошади», которые, не будучи снобами, в основном все же были приличными на вид людьми. Не догадываясь об этих сравнениях, тот продолжал:

— Обычно, — это без пяти три… Вам лучше следовать этому правилу… Как знать, что может случиться, а? Вы подходите прямо к закрытию, когда в баре полно народа, на вас никто не обращает внимания, и — оп! — вас никто не увидел, не узнал, и вы успели раствориться!

Фрэнсиса это рассмешило, а у того округлились глаза.

— Вы, случайно, не сумасшедший? Я не люблю работать с психами! С ними всегда набьешь себе шишек…

Какой-то проблеск появился в его глазах; и он склонился к соседу.

— Скажите, а вы, случайно, сами не пробовали?

— Чего не пробовал?

Незнакомец ошалело посмотрел на него.

— Вы что, надо мной издеваетесь? Ладно, покончим с этим… но сразу же хочу вам сказать, что вы мне не нравитесь!

Говоря это, он сошел со своего табурета, слегка толкнув Фрэнсиса, и удалился. Увидев, как он уходит с коробкой конфет под мышкой, Фрэнсис автоматически поискал взглядом свою и не увидел ее. Этот тип ее унес! Подарок для Морин! Он сразу же вскочил и крикнул вдогонку уходящему:

— Эй вы, вы взяли мою коробку!

Мужчина, который уже дошел до двери, резко остановился и обернулся. Он стал мертвенно-бледным. Фрэнсис догнал его.

— Это что, у вас такое развлечение? То, что у вас в руках — принадлежит мне.

Тот не мог даже сглотнуть слюну, видя, как на него уставился весь зал. Он пробормотал:

— Извините…

И очень быстро добавил шепотом:

— …Нет, честное слово, вы сошли с ума! Что с вами? Вы хотите, чтобы нас сцапали? — и громко, — если вы уверены, что коробка ваша?…

— В ней конфеты. Если хотите, я могу открыть!

— Нет, нет! Возьмите коробку, и еще раз — тысяча извинений…, — шепотом, — эта шуточка вам дорого обойдется!..

И он ушел прежде, чем удивленный Фрэнсис сумел что-либо понять.

Глава 4

Когда Фрэнсис увидел ее такой красивой и сверкающей, ему, чтобы выразить переполнившее его счастье, захотелось спеть «God save the Queen»[10], но он вовремя остановился, вспомнив, что Морин — наполовину ирландка, и ей это может не понравиться. Восхищение, которое девушка увидела в его глазах, наполнило ее сердце приятной теплотой. Фрэнсис сразу же увлек ее на ферри-бот[11] через Мерси, и они устроились на скамье у левого борта. Глядя на удалявшиеся высотные здания Пиерхеда и доки Ливерпуля, они представили себе, что вдвоем отправляются в дальнее путешествие и что там, на пристани, уже скрытые расстоянием, их родственники размахивают платками. Фрэнсис взял руку Морин и нежно сжал ее. Она улыбнулась ему в ответ. Он с увлечением заговорил:

— Морин, мы проведем прекрасный день… день мечтаний и поэзии!..