Распутин

- Без малого... - отозвался зяблым голосом Алексей. - Брррр... Из Екатеринодара... Насилу пробился и совсем случайно на вас тут набрел... - говорил он, отряхиваясь. - Ну и погода!.. Такая и у нас на севере в диковинку... Доложите, сотник, о прибытии...

Чрез минуту Алексей стоял уже перед начальством.

- Ну молодец! - говорили генералы. - Рюмку водки, согреться? Только одно сперва: хорошие вести?

- Не совсем, ваше превосходительство...

- И не совсем, так все равно, согреться надо... - сказал Алексеев. - Вот выпейте... Как вы пробрались?

И пока Алексей делал подробный доклад о своей разведке в Екатеринодаре, о безумных расстрелах и бесчинствах, творимых большевиками, о все <растущем> недовольстве населения, а в особенности казаков, об энергичной деятельности лихих партизан Покровского и Шкуро, о скоплении в горах значительных групп повстанцев против большевиков, косоглазый донец ходил по комнате и все сердился:

- Черт бы его драл, этого окаянного корнета... Забыл... Вот окаянная душа!..

Деникин, приотворив дверь, позвал его:

- Идите, сотник, закусите...

- Если разрешите, я прошел бы рядом к офицерам, ваше превосходительство... - сказал тот благодарно. - Там все собрались...

- Как хотите... - отвечал генерал.

- Я сию минуту... - сказал донец. - Только стакан чаю выпью...

- Ну, ну, ну... - засмеялся Деникин. - Только крепкого на ночь не пейте, а то спать не будете...

Сотник лукаво улыбнулся в усы и торопливо вышел. В генеральской комнате слышались оживленные голоса, а из-за стены откуда-то вдруг раздались дружные и бодрые звуки корниловского гимна:

Смело мы в бой пойдем

За Русь святую...

- Ну вот где-нибудь здесь в уголке и пристраивайтесь... - сказал Корнилов, выходя с Алексеем. - Главное, тепло...

- Покорно благодарю, ваше превосходительство... Здесь великолепно...

- Ну и устраивайтесь... - сказал Корнилов. - Я чрезвычайно благодарен вам. Сведения, доставленные вами, чрезвычайно важны... Завтра утром у нас будет совещание, и я прошу вас принять в нем участие.

- Слушаю, ваше превосходительство...

- Ну, отдыхайте...

Корнилов ушел. Алексей стал прилаживать себе за печкой постель на партах, но дверь отворилась, и в комнату вошла Галочка. На ней был удивительно шедший к ней, подчеркивающий ее чистоту и миловидность костюм сестры, а поверх длинный и мохнатый казачий тулуп внакидку.

- Здесь остановился капитан... - начала она и вдруг радостно вспыхнула: - Да это вы, Алексей?!

- Господи... Галочка... - пораженный, едва выговорил тот. - Я просто своим глазам не верю... Давно вы у нас? Вот чудо!.. - говорил он, целуя ее руки.

- Да дней пять уже... - отвечала она радостно. - Как вас послали в Екатеринодар, так на другой день я и приехала...

- Но как же пробрались вы в этом аду? - спрашивал он, не выпуская ее рук. - Это прямо изумительно...

- И сама теперь не знаю... Всего было в пути... - отвечала Галочка, не в силах сдержать счастливой улыбки. - Сперва целый месяц с мамой воевала, плакала - она против моих слез ничего не может сделать... - а потом поехала. В пути целый месяц была: где по железной дороге, где пешком, где на телеге. Думала уж, не доеду. Плакала сколько раз, - ну, однако, здесь не как с мамой: слезы плохо помогали...

И она рассмеялась...

- А ваши как? - спросил Алексей.

- Теперь ничего не знаю... Ведь они теперь как на Луне - никакой весточки... Голодают да плачут потихоньку... А Гриша ваш в большевиках орудует...

- О нем я не хочу ничего знать... - сухо и сурово сказал Алексей. - Брата у меня больше нет. Но, - снова просиял он, - какое это счастье, что вы приехали!.. Это был сумасшедший поступок с вашей стороны, но я рад, рад, рад...

Она сияющими глазами смотрела на него и все не отнимала рук.

- Галочка... - продолжал он. - Может быть, и не следовало бы... говорить еще... но душа так переполнена... и я знаю, что между братом и вами все кончено...

- Да. Я думаю, что и вообще это было какое-то недоразумение... - сказала девушка задумчиво. - Не... настоящее...

- А раз это так, то я могу сказать, как безумно люблю я вас, как я томился по вас, как тосковал... как рвался... - говорил он, восторженно глядя на нее. - Галочка... милая...

- Мне так сладко, так упоительно слушать вас, родной мой... милый... - блаженно и стыдливо говорила девушка.

- Так неужели же и ты любишь меня, моя Галочка? Немножко?

- Да... да... И много... И давно... - вся сияя, тихо говорила она. - Да, да...

- Какое сумасшедшее счастье! - воскликнул Алексей тихонько. - И подумать: только два часа назад в степи я думал, что погибаю окончательно...

Он призывно протянул к ней руки, и она, стыдливая и торжествующая, обняла его.

- Но только это в первый и в последний раз, - сказала она, потупившись, вся розовая и прелестная, как никогда. - До тех пор, пока это не кончится... Хорошо?

- Все будет так, как тебе угодно! - горячо воскликнул Алексей. - Только бы ты была близко, дорогая моя, необыкновенная Галочка...