Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Анну Вырубову арестовали в Царском Селе 3 апреля 1917 года и поместили в Трубецкой бастион Петропавловской крепости, в камеру № 70. С одной стороны находилась камера Екатерины Сухомлиновой (камера № 71), с другой – Ивана Манасевича-Мануйлова (камера № 68). Временное правительство заполняло тюрьму ключевыми фигурами старого режима. В Петропавловке оказались генерал Воейков, генерал Сухомлинов, Борис Штюрмер, Иван Щегловитов, Степан Белецкий. Была арестована даже Ольга Лохтина. Белецкий находился на грани нервного срыва. Он был слаб, напуган и болен. Он почти не спал – во сне ему являлся Распутин⁸. Всех допрашивала специально созданная Чрезвычайная следственная комиссия. Комиссия стремилась доказать, что Вырубова вместе с императрицей, Распутиным и другими устраивали тайные встречи в ее доме и планировали предательство России⁹

. Обращались с Вырубовой крайне грубо. Охранники плевали на нее, били по лицу, раздевали донага. Иногда они угрожали убить ее. Но она никогда не жаловалась. Члену Комиссии она сказала: «Они не виноваты. Они не ведают, что творят»¹⁰. Самым унизительным для нее моментом заточения стал осмотр тюремного доктора. Следователи не верили, когда она утверждала, что не была любовницей Распутина, и потребовали абсолютных доказательств. Анну положили на стол, раздвинули ей ноги. После тщательного осмотра врач подтвердил ее слова. Анна была девственницей¹¹

.

Вырубова защищала Распутина и царскую чету изо всех сил. Протопопов вел себя по-другому. После ареста он заявил, что у него есть доказательства измены на самом высоком уровне. Он утверждал, что Распутин не передавал денег, полученных от Мануйлова или Симановича, императрице. Он называл предателями Алексея Хвостова, Мануйлова, Штюрмера и Андроникова. Разумеется, Протопопов пытался спасти собственную шкуру. Александр Блок называл его «двуликим Янусом». Симанович вел себя не лучше. Он заявил Комиссии, что никогда не знал Распутина и не имел с ним ничего общего¹².

Комиссию не волновали вопросы, связанные с Церковью, которая и сама могла в них разобраться. Ни Святейший Синод, ни Русская православная церковь не осудили убийство Распутина и осквернение его могилы. Они занимались реабилитацией тех клириков, которые пострадали в последние годы, и чисткой всех, кто был реальными или предполагаемыми сторонниками Распутина. Отец Востоков вернулся в Москву, где 21 марта потребовал, чтобы все, кто запятнал себя общением с Распутиным, были смещены со своих постов. Избранный обер-прокурор Синода Владимир Львов, бывший депутат Думы и злейший враг Распутина, начал настоящую войну против его сторонников. Одним из первых его решений было исключение из Синода Питирима и Макария, митрополита Московского. В апреле он создал и возглавил следственную комиссию по изучению роли Распутина в церковной администрации. Как писала газета «Новое время», этот комитет должен был «предпринять все возможные меры к устранению этого влияния»¹³

. В статье о борьбе с распутинщиной в Церкви газета «Петроградский листок» писала, что епископ Екатеринбургский и Ирбитский Серафим (Сергей Голубятников) был смещен с поста и отправлен в отставку из-за его отношений с Распутиным. Главный его грех заключался в том, что он принимал Распутина в Тюмени после покушения Гусевой и следил за его лечением¹⁴.

Епископ Варнава, страшась расправы со стороны толпы, бежал из Тобольска и укрылся в Абалакском монастыре. Власти провели обыск в его резиденции, изъяли его переписку с Распутиным, Николаем и Александрой и другими и отправили все Временному правительству как доказательство его преступлений¹⁵

. Питирима схватили, вытащили из резиденции, усадили на трон и пронесли по Невскому проспекту, а толпа насмехалась над ним¹⁶.

Иерархи Церкви, как и члены Комиссии, были убеждены в злонамеренном влиянии Распутина, но ни одно расследование не нашло убедительных доказательств против Распутина и его сторонников. Собрать им удалось только ложь, слухи и рассказы о массовой истерии. Изучив объемные тома вырезок из газет о Распутине, тщательно собранных и подшитых охранкой, Комиссия отметила, насколько мало общественное восприятие Распутина соответствовало реалиям его жизни. Распутин, который жил в воображении русских, был лишь «фантазией», но фантазией опасной, губительной и смертоносной для престола.