Рассекая ветер

– Мы сегодня даже не успели немного размяться.

– Да. Когда приедем в отель, давай немного пробежимся.

Разговор как-то не клеился; вероятно, потому, что это был конец дня, полного волнений и переживаний. Какэру стало клонить в сон. Как-то незаметно голова начала покачиваться в ритме поезда.

Как раз в тот момент, когда он собирался нырнуть в мир сна по-настоящему, Киёсэ негромко заговорил.

– Что?

Когда он поднял голову и взглянул на Киёсэ, тот смотрел на свои руки, сложенные на коленях, словно в молитве.

– Твое имя идеально тебе подходит.

Какэру удивился. Почему Киёсэ вдруг заговорил об этом.

– Мой отец тоже занимался бегом. Но после окончания школы ушел работать и после этого вроде совсем не бегал.

– Отец рекомендовал тебе заниматься бегом?

– Да нет, не особенно.

То, что отец возлагает на него надежды, Какэру впервые почувствовал, когда начал серьезно заниматься легкой атлетикой в средних классах. Он не разговаривал с отцом с тех пор, как ушел из команды, куда его взяли по спортивной рекомендации. Даже когда стало известно, что Какэру будет участвовать в Хаконе Экиден, от отца не было никаких вестей.

«Что хочет сказать Хайдзи-сан?»

– Почему ты спрашиваешь? – поинтересовался Какэру.

– Все же это было верхом безрассудства – замахнуться на Хаконе, когда у тебя в команде всего десять человек, – Киёсэ сменил тему. – Говорят, что в горах Хаконе живут демоны… Из-за своего упрямства я возложил такую ответственность на Синдо. Хотя не только на него, на всех вас.

Какэру разволновался, услышав, как глубоко вздыхает Киёсэ.

«Я не очень понимаю почему, но Хайдзи-сан сейчас дает слабину. Что же делать, что делать?» – Какэру силился придумать, что сказать, но не нашел ничего, кроме как:

– Уже слишком поздно.

Однако после этих слов паника лишь усилилась, ведь он понял, что это вряд ли поможет.

– То есть я хотел сказать: мы с самого начала знали, что нас всего десять. – Какэру, запинаясь на каждом слове, не сдавался и продолжал говорить: – Мы знали это и все равно проделали такой путь. И потом, нас на самом деле не десять. Есть люди из торгового района и наши университетские друзья. Они все помогают и поддерживают.

– Да. Это правда.

Киёсэ снова глубоко вздохнул. Но казалось, на сей раз он просто хотел набрать побольше свежего воздуха.

– Какэру, мой отец был тренером школьной команды по легкой атлетике в моем родном городе.

– Правда?

Киёсэ всегда был логичен и рационален, но сегодня перескакивал с одной темы на другую. Какэру был озадачен и просто слушал.

– Для меня с самого рождения бег был предопределенным занятием.

Лицо Киёсэ, смотрящего вниз, казалось белым на фоне темного окна электрички. Какэру изо всех сил вслушивался в то, что говорил Киёсэ.

– У моих родителей был брак по расчету. Решающим фактором женитьбы отца на моей маме, было, по-видимому, то, что она не толстела с возрастом.

– Что?

Уголок рта Киёсэ дернулся в улыбке.

– Наследственная склонность к полноте – враг тех, кто занимается бегом. Мой отец даже встречался с родителями мамы, желая убедиться, что она не предрасположена к лишнему весу. Все ради того, чтобы родить подходящих для бега детей. Невероятно, да?

– …Невероятно.

Хотя когда Какэру видел женщин, идущих по улице, или звезд по телевизору, то первое, на что он обращал внимание, было их телосложение. Для бегунов лишний вес – это преступление. Какэру всегда следил за своим весом, поэтому, когда видел девушку, непроизвольно обращал внимание на то, есть ли у нее лишние килограммы. Он знал, что именно бегуны на длинные дистанции больше всех в мире озабочены своим весом, а не женщины, которые часто говорят о диетах.

Но даже Какэру никогда не приходило в голову задуматься, каким будет телосложение его будущего ребенка. Даже если бы его девушка была пухленькой, он бы не отказался от своих чувств. Идея жениться на женщине, которая точно не наберет вес, звучала невероятно.

– Зато я могу есть сколько хочу и не толстеть, – сказал Киёсэ, потирая лицо руками. – Мой отец не плохой человек, но он из числа тех людей, которые могут все подчинить одной идее. Настоящий фанатик, когда речь заходит о беге.

Какэру ничего не мог сказать, поэтому просто молчал. Киёсэ снова положил руки на колени и посмотрел на пустую полку для багажа над головой.

– Я поступил в старшую школу, где работал мой отец, он был моим тренером. Такой типаж, который ты не любишь, – полностью контролировал спортсменов. Он заставлял меня бегать с утра до вечера день за днем. Но я не мог ему возразить. Даже когда я почувствовал, что с ногой что-то не то. В отличие от тебя, у меня не хватало смелости сказать ему: «Это неправильно».

Поезд остановился на платформе небольшой станции. Двери открылись и закрылись, никто не вошел и не вышел, электричка снова тронулась.

Какэру напрягся и сказал:

– Я побил тренера в школе… не потому, что был смелым. Мне просто сложно контролировать свои эмоции.