Рассказчица

Потянувшись к ручке, я застыла. Она меня узнает? Хотя я сильно похудела, и мои волосы намного короче, чем были в детстве, и боль, несомненно, оставила отпечаток на моем лице. Я вошла.

И поразилась – я будто оказалась перед зеркалом. Девушка была моего возраста, с длинным носом и каштановыми волосами. Но больше всего меня удивило выражение ее лица – усталость и боль утраты; то же, что всегда было написано на моем лице. Она будто недавно плакала.

– Здравствуйте, – сказала я на русском, жутко волнуясь.

Ее лицо чуть просветлело.

– Здравствуйте, – ответила она.

– Я Анна, – сказала я по-немецки и протянула ей руку.

Секунду девушка смотрела на меня в замешательстве. Я подумала, что она может не знать немецкого, но тут она засмеялась и улыбнулась от уха до уха.

– Я тоже Анна, – сказала она. – Анна Васильевна Ростова. Sehr erfreut.

«Очень рада».

Вернер предупреждал, что заводить друзей опасно. «Твое спасение в одиночестве», – сказал он. Но она точно не шпионка-большевичка. Зубы слишком ровные.

Несмотря на предупреждения Вернера, «Анна Хаасе» и Анна Ростова сблизились и вскоре стали неразлучны. Вместе они гуляют по Тиргартену, заглядывают в магазин подержанных книг на Циммерштрассе, угощаются kaffee und kuchen

, купаются в озере Ванзее. Учатся друг друга веселить. Иногда к ним присоединяется Йоханна, и пара превращается в троицу. «Говорить так кажется предательством», – пишет Анна в конце сентября – чудесным образом даты вновь обозначены, – но она чувствует, будто у нее снова есть сестра. Я понимаю, что у Анастасии впервые в жизни появилась подруга; к сожалению, первый раз, возможно, стал последним.

Эта новая Анна потихоньку возвращала Анастасию к жизни. Но проблема была в том, что тяжелые моменты были и у нее. Когда девушки сблизились, Анна Ростова поделилась своей историей. Как у большинства людей в том поколении, написала Анна, история была печальной. Пусть и не такой печальной, как ее собственная.

Ее отец был графом, некогда полковником Императорской армии, а мать погибла при родах; теперь она, как и я, сирота. Оставив службу, ее отец взял под начало женскую школу неподалеку от Царского Села. Мне была известна эта школа, девушек оттуда иногда приглашали на спектакли в Императорский театр.

Анна с отцом жили в доме на улице, которую я тоже знала, в тени Царского Села. Пока не настала революция. Ее отец исчез в конце декабря 1917 года – вероятно, его схватил недавно сформированный ЧК. Анна ждала его месяцами, но напрасно. В конце концов, когда деньги и надежда иссякли, она доверилась знакомому отца, мужчине по фамилии Волков, который нарек себя ее спасителем. Он хотел ее контролировать, прибегал к манипуляциям, пользовался своим положением в собственных интересах – рассказывал сказки о родстве с императором, пока они ездили по России и Европе. Волков привез ее в Берлин.