Рассказчица

– Как вы поживаете? – спросила я, всеми силами (коих осталось немного) стараясь соблюдать нормы приличия.

Мужчина фыркнул. Я тут же поняла, что мы с лордом Хардингом не поладим.

Посол поднялся. Он медленно обошел меня по кругу, оглядывая, как тренер оглядывал нового жеребца в наших конюшнях. Он будто трогал меня глазами. Минуту спустя он остановился и достал из нагрудного кармана жилета фотографию. Поднес ее к моему лицу, переводя маленькие глазки с меня на изображение, туда-обратно, туда-обратно. Я стояла, чувствуя себя ужасно неловко.

– Разрешите взглянуть? – спросила я.

Он протянул мне фотографию. Я тут же ее узнала:

– Это на «Штандарте». Солнце слепило мне глаза.

– Да, – сказал он. – Это видно.

Цель визита посла очевидна – его послали убедиться, что я не фальшивка.

– Разрешите узнать, по чьей воле вы прибыли? – спросила я. – Вас послала овдовевшая императрица?

Он не отвечал.

Внешнего обследования лорду Хардингу не хватило. Он завалил меня вопросами: об устройстве наших комнат в Александровском дворце; об узоре на императорских фарфоровых сервизах; о кузине Элизабет, двоюродной и троюродной сестре по маминой линии и внучатой троюродной племяннице через брак по папиной, которая, да, погибла во время визита в наш охотничий домик в Спале, когда ей было восемь; о родинке на бедре сестры (вопрос с подвохом – у нее не было родинки). Он спросил, как звали мою собачку, я сказала, что это была собачка Татьяны, та самая, что лаяла и вилась у меня под ногами, когда была сделана фотография в его кармане. Он даже спросил, какого цвета был мамин будуар. Я ответила: лиловый.

Каждый вопрос ранил меня, как пуля. Пока шел допрос, Ганьон бродил по комнате, поглаживая усы.

Наконец, не меньше чем через час допросов, посол сдался. Он оглядел меня из-за крупного носа. Затем, будто я ему наскучила, откинулся на спинку кресла.

– Должен признаться, мисс… Хаасе, я порядком устал от непрерывно растущего списка претенденток.

Я не поняла, как трактовать эту фразу: как извинение или пренебрежение. Я посмотрела на Ганьона и его кислое лицо. Неужели у меня снова отнимут личность, отнимут мое имя?

– Отведите меня к дневникам, – потребовала я, неожиданно резко для самой себя. – Они на корабле с остальными вещами, которые мы отправили в Англию перед отъездом в Тобольск. Отведите меня к ним, и я перескажу, что там написано. Если буду права, вы отведете меня к бабушке. Если нет – можете вышвырнуть на улицу к другим самозванкам. – Я смело ответила на его соколиный взгляд.